31/03/2020 06:45 Литература Истории
Проблема перехода к нэпу не одно десятилетие вызывает интерес у историков и особенно в последние годы, когда ученые получили свободный доступ к местным архивам. Обращение к ним позволяет нам сформировать целостную картину жизни страны в начале 20-х гг. XX века, которая характеризовалась изменениями политической, хозяйственной, социальной жизни советского общества. Все эти трансформации были присущи и дня Саратовской губернии, но в то же время были и свои особенности, существенной из которых был неурожай и голод 1921-1922 гг. Поэтому введение нэпа здесь затянулось до 1923 г.
Обращение к этому периоду необходимо также и для того, чтобы лучше понять сегодняшнюю ситуацию в нашей стране, пережившей в последние десятилетия в чем-то схожие с происходившими в первые мирные годы Советской власти социально-экономические и политические процессы. Это позволит нам избежать ошибок тех лет при создании новых общественных отношений. Вместе с тем обращение к ранее неизученным материалам дает возможность сформировать новые теоретические «модели» нэпа, расширяет и углубляет изучение истории данного региона.
До 29 июня 1922 г. Саратовская губерния включала Покровский уезд, вошедший затем в область немцев Поволжья. В этой связи представляется весьма интересным выяснить, каких успехов достигло саратовское губернское и покровское уездное руководство в преодолении кризиса переходного периода в этом уезде к моменту его включения в область немцев Поволжья.
Покровскому уезду, как и всей губернии в целом, были присущи все проявления кризиса «военного коммунизма». В нашей губернии они были гораздо масштабнее и глубже из-за того, что негативные последствия войны отягощались обязанностью снабжать продовольствием промышленные регионы страны и армию. Вследствие проведения такой политики Саратовская губерния была доведена до самого низкого уровня экономического состояния. В начале 1921 г. в Покровском уезде имелось менее 60% поголовья скота. Лошади шли на мясо для частей Красной Армии и боровшихся с повстанческим движением частей особого назначения (ЧОН). Племенной скот голодал из-за отсутствия в необходимом количестве концентрированных кормов. С такой же силой кризис проявился и в промышленности уезда. Судя по материалам отчета Саратовского губернского совета народного хозяйства (ГСНХ) XII съезду Советов Саратовской губернии за 1921-1922 операционный год, среди предприятий деревообрабатывающей промышленности, размещавшихся в приволжских городах (в том числе и в Покровске), не было ни одного предприятия, которое «... не потерпело бы изъяна. На части предприятий пришли в негодность силовые установки, на других изношены исполнительные механизмы, часть предприятий разрушена или совсем выбыла из строя». К 1921 г. остановился и покровский консервный завод. В конце 1920-начале 1921 гт. Покровский уезд, как и другие уезды губернии, стал ареной действий крестьянских повстанческих армий, в частности, Вакулина, встречавшего со стороны уездного крестьянства массовую поддержку. Это выражалось, судя по архивным материалам, в незамедлительном предоставлении сельским населением подвод повстанцам4. Такое положение обусловливалось жесткими, даже жестокими действиями властей при реализации разверстки. Покровские продовольственники, сумев выполнить все 100% наложенной на уезд разверстки, оставили крестьян уезда накануне весеннего посева совершенно без семян5. При этом, как писал трудармеец Покровского отряда в письме Предсовнаркому в начале сентября 1921 г., принуждая крестьян выполнять продразверстку, «их стали подвергать всяческим пыткам. Их арестовывали и отправляли в Райпродком со связанными руками и надетым на голову мешком. Дорогой их условно расстреливали, но выстрел был вверх. Сдавали их в холодные помещения и снимали с них теплую одежду». Недовольство сельчан уезда вызывала также подводная и трудовая повинность. Вследствие этого по территории уезда прокатилось несколько крупных крестьянских восстаний, в результате чего было разграблено немало ссыпных пунктов. Однако пока продолжалась политика «военного коммунизма» никаких существенных результатов в борьбе с повстанчеством достигнуто не было, не помогли даже меры по борьбе с фактами самоуправства и беззакония со стороны заготовительных органов и продотрядов уезда.
Сбить накал крестьянской повстанческой войны смогло лишь изменение курса экономической политики, но из-за голода 1921-1922 гг. влияние нэпа было совершенно незаметно в Покровском уезде, который оказался одним из наиболее пострадавших в губернии и поэтому был полностью освобожден от сбора продналога. Во всем Заволжье (Дергачевский, Новоузенский и Покровский уезды) голодало к 1 марта 1922 г. 90% населения, наблюдались случаи людоедства (например Салтовская волость Покровского уезда). Из-за безысходного положения население уезда стремилось выехать в более благоприятные по урожаю местности. Судя по материалам I Покровского съезда волостных комитетов взаимопомощи (15 сентября 1921 г.), из Калужской волости выехало 97 семей, из Федоровской - 95, а из Терновской и Старо-Полтавской волостей - примерно по 200 семей. Вполне закономерно, что в таких условиях отношение крестьян уезда к Советской власти было безразличным, а настроение подавленным, отношение же к лидерам повстанцев было по-прежнему благожелательное. Сельское население уезда видело в повстанческом движении силу, способную принести новые, более выгодные, чем Советская власть, условия жизни. Летом 1921 г. здесь существовала даже антисоветская организация.
Вывести всю губернию и уезд из кризиса могла лишь грамотная экономическая и продовольственная помощь сельскому населению региона со стороны государства и общественных организаций. Двигаясь в этом направлении, руководство снабжало крестьян посевным материалом, необходимым инвентарем, организовывало его ремонт, распространяло агрономические знания. В Покровском уезде для этой цели в 1921 г. имелся 1 прокатный пункт, 8 агрономических пунктов, 5 ремонтных мастерских. К этому делу был привлечен и аппарат сельскохозяйственной кооперации, рост которой обозначился в уезде к концу февраля 1922 г.. Но достижение успехов по оказанию крестьянскому хозяйству экономической помощи зависело напрямую от побед в борьбе с голодом. В своей работе «Голод в Покровске и уезде в 1921-22 годах» Е. М. Ерина приходит к выводу о том, что летом 1922 г. наметилась тенденция к улучшению ситуации с продовольствием в уезде. Действительно, «Саратовские Известия» писали, что в мае 1922 г. благодаря помощи американцев и усиленного государственного питания в уезде «...заболеваемость на почве голода равнялась в среднем 6-7 процентов, смертность - 2-3 процента». Улучшение экономического положения не могло не сказаться на изменении отношения крестьян к Советской власти. В сводках о политическом положении как всей губернии, так и Покровского уезда, за май 1922 г. отмечалось изменение отношения крестьян к властям. Проявлялось это, в частности, в отказе крестьян поддерживать повстанцев, что привело впоследствии к окончательной гибели политически мотивируемого повстанческого движения. Тем самым создавались предпосылки для запуска в ход механизма нэпа. Этому способствовало и разъяснение покровской деревне произошедших в стране перемен, необходимость чего была признана V Покровской уездной конференцией РКП (б) в мае 1921 г. Первые позитивные результаты кампании по объяснению крестьянству декретов Советской власти появились уже к концу зимы 1922 г. Именно тогда, судя по архивным материалам, крестьянство стало выражать свое удовлетворение работой IX Всероссийского съезда Советов, особенно по вопросу о восстановлении сельского хозяйства.
В промышленности уезда «дыхание» нэпа стало чувствоваться уже осенью 1921 г., когда заработал бездействовавший с 1919 г. крупнейший в Поволжье покровский костеперерабатывающий завод, который в довоенное время перерабатывал до 700 тысяч пудов костей. В апреле1922 г. количество рабочих на нем выросло с 29 до 300 человек, а производительность труда к концу 1921/22 хозяйственного года благодаря хорошему обеспечению сырьем составила 45-54% от довоенного производства23. Несомненно, это было следствием перевода промышленности региона на начала хозяйственного расчета, что выразилось в создании на территории губернии ряда трестов. Так, в По-лиграфтрест, который был создан 1 января 1922 г., вошло и одно по-кровское предприятие. Уездная деревообрабатывающая промышленность стала неотъемлемой частью сначала объединения лесопильных заводов, а в феврале 1922 г. - Деревотреста24. Благодаря этому, саратовская деревообрабатывающая промышленность перестала быть убыточной, и к началу апреля 1922 г. Деревотрестом было уже произведено продукции на сумму более чем 2 млн рублей (в денежных знаках 1922 г.). Во многом этому способствовала перестройка управления промышленностью, когда руководство в уезде концентрировалось не в уездном отделе главка периода «военного коммунизма», а в руках уполномоченного ГСНХ и его помощников. Но окончательно процесс трестирования промышленности уезда завершился уже после того, как Покровский уезд стал составной частью Области немцев Поволжья.
Рост производственных показателей в промышленности уезда был бы невозможен без улучшения жизненных условий рабочего класса. А эти условия в конце Гражданской войны характеризовались далеко не позитивно. Это выражалось, с одной стороны, в возвращении части рабочих к кустарным промыслам, а с другой стороны, в многочисленных собраниях и стачках покровских рабочих, недовольных деятельностью загроотрядов, отдельных продовольственников, требовавших увеличения продпайка, ревизии продорганов уезда. Эти брожения во многом и предопределили смену экономического курса руководством страны. Однако одного декретирования нэпа было мало, необходимо было предпринять меры для реального улучшения быта и продовольственного обеспечения рабочих, что и стало осуществляться в уезде уже с конца марта 1921 г. Выражалось это, в частности, в создании покровской партийной организацией фонда для городских рабочих и их детей. Несомненно голод и неурожай вносили свои негативные коррективы в эту работу, многие горожане практически ничего не получали, что влекло за собой прогулы. Действительно, судя по архивным материалам о состоянии губернии за май и июнь 1921 г., на Покровском участке железной дороги трудцезертирство достигало 70%, союз деревоотделочников также отказывался приступать к работе, а железнодорожники станции Красный Кут и союз металлистов уезда даже бастовали. Причиной было появление в губернии огромного количества беженцев голода. Весной 1922 г. толпы беженцев расположились вокруг Покровска, ожидая переправы через Волгу. Они поглощали и так незначительные продовольственные ресурсы, усиливая недовольство коренного населения Покровска. Поэтому организация переселения беженцев голода в более благополучные районы либо губернии являлась одним из важнейших условий улучшения условий жизни саратовских рабочих. Неслучайно «Саратовские Известия» летом 1922 т. писали о необходимости принять срочные меры для организации подобного переселения около 200 беженцев, застрявших в Покровске. По всей видимости эти меры были предприняты, поскольку тем же летом 1922 г. архивные материалы фиксируют улучшение настроения рабочих Покровска, появление у них интереса к политическим вопросам, рост производительности труда на предприятиях уезда. Это было также результатом, отмечалось в документе, более регулярного получения иностранной помощи и снабжения государственными пайками населения Покровска.
Улучшение материального положения рабочего класса, появление интереса у рабочих к вопросам партийного и государственного строительства позволило Покровскому укому РКП (б) получить поддержку рабочих, так необходимую для закрепления своего ведущего положения в уезде с целью сохранения и отстаивания основных завоеваний Октября в стихии возрождающегося рынка. Этой задаче были подчинены и меры по улучшению материального благосостояния покровских коммунистов, которые, как и коммунисты других уездов, в условиях поразившего губернию голода и неспособности партии обеспечить своим членам нормальные условия существования покидали ряды РКП(б). Покровский уком РКП(б) в 1921 г. известил все волкомы и горячейки, что среди членов уездной парторганизации «есть товарищи, которые не понимают перспектив развития, есть люди, для которых сейчас общественная и партийная работа отходит на задний план; они думают, что, открыв лавчонку, лучше будут служить революции, ибо будут развивать производительные силы»35. Особенно это касалось коммунистов, боровшихся с так называемым бандитизмом. Судя по адресованным в губернский военный совет коммунистических частей докладам губинспектора, длительное пребывание коммунистов в отрядах, боровшихся с повстанцами, негативно сказалось на продовольственном обеспечении членов их семей, породило многочисленные проблемы с поддержанием их хозяйств. Поэтому они обращались в уездную парторганизацию с заявлениями о выходе из партии. Все это вело к тому, что, как явствует из материалов 2-го пленума Саратовского губкома РКП (б) (октябрь 1921 г.), в уезде «влияние новой экономической политики учесть трудно ... она реально ни в чем не сказалась за исключением сдачи в аренду некоторых домов, базаров и т.п.»37. Такое положение заставило Покровский уком разослать в середине марта 1922 г. по волостям специальный циркуляр. В нем предписывалось руководству каждого волкома организовать широкую взаимопомощь в экономическом, материальном и хозяйственном плане пострадавшим от действий повстанцев политработникам и семьям погибших коммунистов (в Покровском уезде от «бандитизма» погибло более 100 членов партии). Среди них и была распределена в апреле 1922 г. часть полученных губисполкомом из Москвы денежных средств. Переломный же момент в деле материального обеспечения членов покровской парторганизации наступил уже после вхождения уезда в Область немцев Поволжья и изменения статуса города как столицы нового территориально-административного объединения.
Все трудности переходного от «военного коммунизма» к нэпу периода не могли не отразиться на советских органах власти. В условиях поразившего губернию голода и финансовых затруднений советский аппарат в ряде уездов губернии находился «в полном развале». Покровский уезд не был исключением. Как повествовали в июле 1921 г. «Саратовские Известия», президиум уисполкома превратился в распределительный орган, а из отделов уика работали только здравотдел и земотдел. Городской совет, как и многие сельсоветы уезда, также был практически неработоспособен. А ведь именно на низовой советский аппарат в новых экономических условиях была возложена функция сбора налога. Но такое плачевное его состояние не могло обеспечить успешность решения этих важных задач. Чтобы советский аппарат был способен их выполнить, губернские власти стремились расширить хозяйственную самостоятельность советов, упорядочить их структуру, улучшить материальное положение советских служащих. И хотя не во всем удалось достичь больших успехов, тем не менее работа уисполкомов ряда уездов несколько улучшилась, в том числе и Покровского. Сессия губисполкома (конец февраля - начало марта 1922 г.) отмечала, что, несмотря на тяжелые условия (голод, плохое продовольственное снабжение, нехватка денежных знаков), аппарат советских органов Сердобского, Покровского, Петровского, Ка-мышинского, Кузнецкого и Саратовского уездов сохранен, а советская работа проводится удовлетворительно. Об отсутствии разногласий с укомом и хорошей работоспособности Покровского уисполкома писал в мае 1922 г. «Вестник Саратовского губкома».
Таким образом, к моменту вхождения Покровского уезда в Область немцев Поволжья положение в нем по сравнению с концом Гражданской войны стало улучшаться, позитивные процессы в различных сферах общественной и хозяйственной жизни набирали обороты: появились первые признаки улучшения экономической ситуации, крестьянство стало больше доверять Советской власти, а не повстанцам, лучше разбираться в смысле происходивших перемен в экономической политике, налицо было оживление промышленности, жизнь рабочих улучшалась, за парторганизацией стала закрепляться ведущая роль в уезде, произошло улучшение состояния советского аппарата уезда, функции которого постепенно переходили в ведение институтов традиционной крестьянской общины. Их небывалый подъем был обусловлен возрастанием роли общины в отношениях между государством и деревней (главным образом в земельном вопросе), а также более мощной материальной базой общины по сравнению с советами.
Из сборника научных трудов №6 "Сообщения Энгельсского краеведческого музея" автор А. А. Гуменюк.
Обращение к этому периоду необходимо также и для того, чтобы лучше понять сегодняшнюю ситуацию в нашей стране, пережившей в последние десятилетия в чем-то схожие с происходившими в первые мирные годы Советской власти социально-экономические и политические процессы. Это позволит нам избежать ошибок тех лет при создании новых общественных отношений. Вместе с тем обращение к ранее неизученным материалам дает возможность сформировать новые теоретические «модели» нэпа, расширяет и углубляет изучение истории данного региона.
До 29 июня 1922 г. Саратовская губерния включала Покровский уезд, вошедший затем в область немцев Поволжья. В этой связи представляется весьма интересным выяснить, каких успехов достигло саратовское губернское и покровское уездное руководство в преодолении кризиса переходного периода в этом уезде к моменту его включения в область немцев Поволжья.
Покровскому уезду, как и всей губернии в целом, были присущи все проявления кризиса «военного коммунизма». В нашей губернии они были гораздо масштабнее и глубже из-за того, что негативные последствия войны отягощались обязанностью снабжать продовольствием промышленные регионы страны и армию. Вследствие проведения такой политики Саратовская губерния была доведена до самого низкого уровня экономического состояния. В начале 1921 г. в Покровском уезде имелось менее 60% поголовья скота. Лошади шли на мясо для частей Красной Армии и боровшихся с повстанческим движением частей особого назначения (ЧОН). Племенной скот голодал из-за отсутствия в необходимом количестве концентрированных кормов. С такой же силой кризис проявился и в промышленности уезда. Судя по материалам отчета Саратовского губернского совета народного хозяйства (ГСНХ) XII съезду Советов Саратовской губернии за 1921-1922 операционный год, среди предприятий деревообрабатывающей промышленности, размещавшихся в приволжских городах (в том числе и в Покровске), не было ни одного предприятия, которое «... не потерпело бы изъяна. На части предприятий пришли в негодность силовые установки, на других изношены исполнительные механизмы, часть предприятий разрушена или совсем выбыла из строя». К 1921 г. остановился и покровский консервный завод. В конце 1920-начале 1921 гт. Покровский уезд, как и другие уезды губернии, стал ареной действий крестьянских повстанческих армий, в частности, Вакулина, встречавшего со стороны уездного крестьянства массовую поддержку. Это выражалось, судя по архивным материалам, в незамедлительном предоставлении сельским населением подвод повстанцам4. Такое положение обусловливалось жесткими, даже жестокими действиями властей при реализации разверстки. Покровские продовольственники, сумев выполнить все 100% наложенной на уезд разверстки, оставили крестьян уезда накануне весеннего посева совершенно без семян5. При этом, как писал трудармеец Покровского отряда в письме Предсовнаркому в начале сентября 1921 г., принуждая крестьян выполнять продразверстку, «их стали подвергать всяческим пыткам. Их арестовывали и отправляли в Райпродком со связанными руками и надетым на голову мешком. Дорогой их условно расстреливали, но выстрел был вверх. Сдавали их в холодные помещения и снимали с них теплую одежду». Недовольство сельчан уезда вызывала также подводная и трудовая повинность. Вследствие этого по территории уезда прокатилось несколько крупных крестьянских восстаний, в результате чего было разграблено немало ссыпных пунктов. Однако пока продолжалась политика «военного коммунизма» никаких существенных результатов в борьбе с повстанчеством достигнуто не было, не помогли даже меры по борьбе с фактами самоуправства и беззакония со стороны заготовительных органов и продотрядов уезда.
Сбить накал крестьянской повстанческой войны смогло лишь изменение курса экономической политики, но из-за голода 1921-1922 гг. влияние нэпа было совершенно незаметно в Покровском уезде, который оказался одним из наиболее пострадавших в губернии и поэтому был полностью освобожден от сбора продналога. Во всем Заволжье (Дергачевский, Новоузенский и Покровский уезды) голодало к 1 марта 1922 г. 90% населения, наблюдались случаи людоедства (например Салтовская волость Покровского уезда). Из-за безысходного положения население уезда стремилось выехать в более благоприятные по урожаю местности. Судя по материалам I Покровского съезда волостных комитетов взаимопомощи (15 сентября 1921 г.), из Калужской волости выехало 97 семей, из Федоровской - 95, а из Терновской и Старо-Полтавской волостей - примерно по 200 семей. Вполне закономерно, что в таких условиях отношение крестьян уезда к Советской власти было безразличным, а настроение подавленным, отношение же к лидерам повстанцев было по-прежнему благожелательное. Сельское население уезда видело в повстанческом движении силу, способную принести новые, более выгодные, чем Советская власть, условия жизни. Летом 1921 г. здесь существовала даже антисоветская организация.
Вывести всю губернию и уезд из кризиса могла лишь грамотная экономическая и продовольственная помощь сельскому населению региона со стороны государства и общественных организаций. Двигаясь в этом направлении, руководство снабжало крестьян посевным материалом, необходимым инвентарем, организовывало его ремонт, распространяло агрономические знания. В Покровском уезде для этой цели в 1921 г. имелся 1 прокатный пункт, 8 агрономических пунктов, 5 ремонтных мастерских. К этому делу был привлечен и аппарат сельскохозяйственной кооперации, рост которой обозначился в уезде к концу февраля 1922 г.. Но достижение успехов по оказанию крестьянскому хозяйству экономической помощи зависело напрямую от побед в борьбе с голодом. В своей работе «Голод в Покровске и уезде в 1921-22 годах» Е. М. Ерина приходит к выводу о том, что летом 1922 г. наметилась тенденция к улучшению ситуации с продовольствием в уезде. Действительно, «Саратовские Известия» писали, что в мае 1922 г. благодаря помощи американцев и усиленного государственного питания в уезде «...заболеваемость на почве голода равнялась в среднем 6-7 процентов, смертность - 2-3 процента». Улучшение экономического положения не могло не сказаться на изменении отношения крестьян к Советской власти. В сводках о политическом положении как всей губернии, так и Покровского уезда, за май 1922 г. отмечалось изменение отношения крестьян к властям. Проявлялось это, в частности, в отказе крестьян поддерживать повстанцев, что привело впоследствии к окончательной гибели политически мотивируемого повстанческого движения. Тем самым создавались предпосылки для запуска в ход механизма нэпа. Этому способствовало и разъяснение покровской деревне произошедших в стране перемен, необходимость чего была признана V Покровской уездной конференцией РКП (б) в мае 1921 г. Первые позитивные результаты кампании по объяснению крестьянству декретов Советской власти появились уже к концу зимы 1922 г. Именно тогда, судя по архивным материалам, крестьянство стало выражать свое удовлетворение работой IX Всероссийского съезда Советов, особенно по вопросу о восстановлении сельского хозяйства.
В промышленности уезда «дыхание» нэпа стало чувствоваться уже осенью 1921 г., когда заработал бездействовавший с 1919 г. крупнейший в Поволжье покровский костеперерабатывающий завод, который в довоенное время перерабатывал до 700 тысяч пудов костей. В апреле1922 г. количество рабочих на нем выросло с 29 до 300 человек, а производительность труда к концу 1921/22 хозяйственного года благодаря хорошему обеспечению сырьем составила 45-54% от довоенного производства23. Несомненно, это было следствием перевода промышленности региона на начала хозяйственного расчета, что выразилось в создании на территории губернии ряда трестов. Так, в По-лиграфтрест, который был создан 1 января 1922 г., вошло и одно по-кровское предприятие. Уездная деревообрабатывающая промышленность стала неотъемлемой частью сначала объединения лесопильных заводов, а в феврале 1922 г. - Деревотреста24. Благодаря этому, саратовская деревообрабатывающая промышленность перестала быть убыточной, и к началу апреля 1922 г. Деревотрестом было уже произведено продукции на сумму более чем 2 млн рублей (в денежных знаках 1922 г.). Во многом этому способствовала перестройка управления промышленностью, когда руководство в уезде концентрировалось не в уездном отделе главка периода «военного коммунизма», а в руках уполномоченного ГСНХ и его помощников. Но окончательно процесс трестирования промышленности уезда завершился уже после того, как Покровский уезд стал составной частью Области немцев Поволжья.
Рост производственных показателей в промышленности уезда был бы невозможен без улучшения жизненных условий рабочего класса. А эти условия в конце Гражданской войны характеризовались далеко не позитивно. Это выражалось, с одной стороны, в возвращении части рабочих к кустарным промыслам, а с другой стороны, в многочисленных собраниях и стачках покровских рабочих, недовольных деятельностью загроотрядов, отдельных продовольственников, требовавших увеличения продпайка, ревизии продорганов уезда. Эти брожения во многом и предопределили смену экономического курса руководством страны. Однако одного декретирования нэпа было мало, необходимо было предпринять меры для реального улучшения быта и продовольственного обеспечения рабочих, что и стало осуществляться в уезде уже с конца марта 1921 г. Выражалось это, в частности, в создании покровской партийной организацией фонда для городских рабочих и их детей. Несомненно голод и неурожай вносили свои негативные коррективы в эту работу, многие горожане практически ничего не получали, что влекло за собой прогулы. Действительно, судя по архивным материалам о состоянии губернии за май и июнь 1921 г., на Покровском участке железной дороги трудцезертирство достигало 70%, союз деревоотделочников также отказывался приступать к работе, а железнодорожники станции Красный Кут и союз металлистов уезда даже бастовали. Причиной было появление в губернии огромного количества беженцев голода. Весной 1922 г. толпы беженцев расположились вокруг Покровска, ожидая переправы через Волгу. Они поглощали и так незначительные продовольственные ресурсы, усиливая недовольство коренного населения Покровска. Поэтому организация переселения беженцев голода в более благополучные районы либо губернии являлась одним из важнейших условий улучшения условий жизни саратовских рабочих. Неслучайно «Саратовские Известия» летом 1922 т. писали о необходимости принять срочные меры для организации подобного переселения около 200 беженцев, застрявших в Покровске. По всей видимости эти меры были предприняты, поскольку тем же летом 1922 г. архивные материалы фиксируют улучшение настроения рабочих Покровска, появление у них интереса к политическим вопросам, рост производительности труда на предприятиях уезда. Это было также результатом, отмечалось в документе, более регулярного получения иностранной помощи и снабжения государственными пайками населения Покровска.
Улучшение материального положения рабочего класса, появление интереса у рабочих к вопросам партийного и государственного строительства позволило Покровскому укому РКП (б) получить поддержку рабочих, так необходимую для закрепления своего ведущего положения в уезде с целью сохранения и отстаивания основных завоеваний Октября в стихии возрождающегося рынка. Этой задаче были подчинены и меры по улучшению материального благосостояния покровских коммунистов, которые, как и коммунисты других уездов, в условиях поразившего губернию голода и неспособности партии обеспечить своим членам нормальные условия существования покидали ряды РКП(б). Покровский уком РКП(б) в 1921 г. известил все волкомы и горячейки, что среди членов уездной парторганизации «есть товарищи, которые не понимают перспектив развития, есть люди, для которых сейчас общественная и партийная работа отходит на задний план; они думают, что, открыв лавчонку, лучше будут служить революции, ибо будут развивать производительные силы»35. Особенно это касалось коммунистов, боровшихся с так называемым бандитизмом. Судя по адресованным в губернский военный совет коммунистических частей докладам губинспектора, длительное пребывание коммунистов в отрядах, боровшихся с повстанцами, негативно сказалось на продовольственном обеспечении членов их семей, породило многочисленные проблемы с поддержанием их хозяйств. Поэтому они обращались в уездную парторганизацию с заявлениями о выходе из партии. Все это вело к тому, что, как явствует из материалов 2-го пленума Саратовского губкома РКП (б) (октябрь 1921 г.), в уезде «влияние новой экономической политики учесть трудно ... она реально ни в чем не сказалась за исключением сдачи в аренду некоторых домов, базаров и т.п.»37. Такое положение заставило Покровский уком разослать в середине марта 1922 г. по волостям специальный циркуляр. В нем предписывалось руководству каждого волкома организовать широкую взаимопомощь в экономическом, материальном и хозяйственном плане пострадавшим от действий повстанцев политработникам и семьям погибших коммунистов (в Покровском уезде от «бандитизма» погибло более 100 членов партии). Среди них и была распределена в апреле 1922 г. часть полученных губисполкомом из Москвы денежных средств. Переломный же момент в деле материального обеспечения членов покровской парторганизации наступил уже после вхождения уезда в Область немцев Поволжья и изменения статуса города как столицы нового территориально-административного объединения.
Все трудности переходного от «военного коммунизма» к нэпу периода не могли не отразиться на советских органах власти. В условиях поразившего губернию голода и финансовых затруднений советский аппарат в ряде уездов губернии находился «в полном развале». Покровский уезд не был исключением. Как повествовали в июле 1921 г. «Саратовские Известия», президиум уисполкома превратился в распределительный орган, а из отделов уика работали только здравотдел и земотдел. Городской совет, как и многие сельсоветы уезда, также был практически неработоспособен. А ведь именно на низовой советский аппарат в новых экономических условиях была возложена функция сбора налога. Но такое плачевное его состояние не могло обеспечить успешность решения этих важных задач. Чтобы советский аппарат был способен их выполнить, губернские власти стремились расширить хозяйственную самостоятельность советов, упорядочить их структуру, улучшить материальное положение советских служащих. И хотя не во всем удалось достичь больших успехов, тем не менее работа уисполкомов ряда уездов несколько улучшилась, в том числе и Покровского. Сессия губисполкома (конец февраля - начало марта 1922 г.) отмечала, что, несмотря на тяжелые условия (голод, плохое продовольственное снабжение, нехватка денежных знаков), аппарат советских органов Сердобского, Покровского, Петровского, Ка-мышинского, Кузнецкого и Саратовского уездов сохранен, а советская работа проводится удовлетворительно. Об отсутствии разногласий с укомом и хорошей работоспособности Покровского уисполкома писал в мае 1922 г. «Вестник Саратовского губкома».
Таким образом, к моменту вхождения Покровского уезда в Область немцев Поволжья положение в нем по сравнению с концом Гражданской войны стало улучшаться, позитивные процессы в различных сферах общественной и хозяйственной жизни набирали обороты: появились первые признаки улучшения экономической ситуации, крестьянство стало больше доверять Советской власти, а не повстанцам, лучше разбираться в смысле происходивших перемен в экономической политике, налицо было оживление промышленности, жизнь рабочих улучшалась, за парторганизацией стала закрепляться ведущая роль в уезде, произошло улучшение состояния советского аппарата уезда, функции которого постепенно переходили в ведение институтов традиционной крестьянской общины. Их небывалый подъем был обусловлен возрастанием роли общины в отношениях между государством и деревней (главным образом в земельном вопросе), а также более мощной материальной базой общины по сравнению с советами.
Из сборника научных трудов №6 "Сообщения Энгельсского краеведческого музея" автор А. А. Гуменюк.
Рубрики: Литература Истории
«Волга Фото» Новости Фотографии / Фотографии / Покровский уезд Саратовской губерии в период перехода к НЭПУ: некоторые наблюдения