Наша жизнь на рубеже веков I

Воспоминания уроженца города Покровска-Энгельса Василия Тимофеевича Нестеренко (1887 - 1941), подготовленный к печати его внуком Юрием Васильевичем Кравцовым. Здесь всё «из первых уст»: и быт Покровской слободы, и нравы слободской молодёжи на стыке XIX и XX веков, и учёба в Саратовском среднетехническом училище (сейчас это техникум им. Яблочкова), и революционные события 1905-1906 годов, и 1-я мировая война… Свои воспоминания Василий Нестеренко начал писать в 1934 году, последние страницы написаны в декабре 1939 года. О юности и службе в российской армии автора воспоминаний вы узнаете из текста. Дополнительную информацию о В. Нестеренко предоставил Ю. Кравцов. После революции В. Т. Нестеренко проживал в Покровске (Энгельсе) на ул. Ленина, 43 (дом не сохранился). Работал: техником-строителем Горсовета (1928 год); инженером Горкомхоза, инспектором-инженером Горплана (1933 год); бухгалтером бюджета 1935–1938 гг. в Энгельсском горсовете. Его статьи по вопросам благоустройства и городского хозяйства выходили в местных газетах.

Детство, которое мог помнить, я провёл главным образом в г. Новоузенске, куда мой отец переехал со своей семьёй в конце 1895 года, поступив столоначальником окладного стола Новоузенского уездного Земства. Материальные условия нашей семьи были весьма ограниченными, так как существовали исключительно на жалование отца, получавшего в Земстве 50 рублей в месяц, при наличии семьи в пять человек, т. е. отца, матери и нас, троих сыновей: старший – Александр, рождённый в 1884 году, я и Михаил, рождённый в 1890 году. Всего у матери родились 11 детей, 9 из которых умерли в детском возрасте. Кроме того, с таким скромным заработком семья вынуждена была содержать прислугу ввиду болезни матери туберкулёзом, который она получила в связи с воспалением лёгких в начале 1895 года.

Несмотря на это, идя по пути, начертанному современной действительностью и взглядами на вещи «общества», выбиваясь из сил, родители старались и приобрели себе собственный дом, который они имели в Покровске на прежде Крестовоздвиженской улице, а теперь улице Свердлова, в котором я и родился (сейчас на месте нашего дома находится молочная станция), а в 1896 году этот дом был продан Жигулёвскому пивоваренному заводу, и за этот счёт построили дом в городе Новоузенске на Телеграфной улице (дом небольшой, стоимостью 1500 рублей золотом). Находясь в таких условиях, стеснённых материально, и при болезни матери, мы, дети, не могли считаться баловнями судьбы и жили, правда, без особых лишений, в самой обыкновенной скромной обстановке. Ввиду болезни матери и постоянного отсутствия отца, который работал в Земстве и ночами, мы, дети, в большинстве были предоставлены сами себе и находились в группах случайных, часто меняющихся уличных товарищей, может быть, и поэтому мы, дети, не внесли своей лепты на очаг семейного счастья своих родителей. Как я уже сказал выше, из 11 детей моих родителей все, кроме нас троих, умирали в возрасте до полутора лет и тем самым приносили для родителей сплошное беспокойство, а в конце концов горе и слёзы. Да и мы, оставшиеся, вернее, задержавшиеся трое, принесли своим родителям неописуемое волнение, горе и несчастье.

Началось это с несчастного случая со мною, который произошёл в начале лета 1895 года в Новоузенске. Мы, ещё не имея своего дома, квартировали у некоего Абрамова, владельца ветряной мельницы и просорушки «топчака». Я с братом Александром и группой сверстников, уличных товарищей, из которых я сейчас даже никого не помню, через неисправную обшивку помещения просорушки пробирались в нижнюю, полуподземную её часть с целью покататься на её укосинах, так как просорушка в это время работала, приводимая в движение топтанием на месте нескольких верблюдов или лошадей. Повиснув на одной из укосин, когда она находилась в верхнем своём положении, я «проехал» до тех пор, когда она стала касаться земли, и в момент, когда я слезал со своего «коня»; меня захватила за пятку ноги следующая укосина. В одну секунду я оказался на земле, и через меня полезли все остальные укосины. Благодаря тому, что брат не растерялся и бросился в одну минуту наверх к хозяину просорушки, который моментально остановил движение топчака и извлёк меня, измятого, почти изуродованного, без сознания. Остался я жив лишь потому, что моя голова попала в незначительную канавку и потому не была совершенно раздавлена. С меня сорвало одежду, сняло с правого бока кожу, повредило позвоночник и налило кровью глаза так, что я некоторое время даже не видел. Проболев несколько месяцев, я всё-таки оправился и осенью, хотя ещё и на костылях, пошёл в начальную школу учиться. Понятно без описаний, сколько горя и страданий принёс описанный случай родителям, особенно и без того тяжело больной матери.

В начале июля 1897 года, когда мы уже жили в своём доме в Новоузенске, к нам приехала погостить бабушка (мать мамы Елизавета Степановна Юмашева) из слободы Покровской и 5 июля, уезжая, решила взять нас, всех троих внучат, к себе погостить. Мы все трое охотно согласились и собрались на станцию, поджидая за чаем извозчика. Когда последний уже подъехал, мать в шутку, прощаясь, сказала, что вот мои все детки уезжают, а я одна остаюсь. Меньший из нас, Михаил, которому было 7 лет, заплакал и категорически отказался ехать с нами, не желая оставить одну маму, и сколько та ни уговаривала его и ни уверяла, что она пошутила, что она очень желает, чтобы мы поехали к бабушке, он остался неумолим и не поехал с нами. А 7 июля, после обеда, оставшись один, скучая, он попросил разрешения сходить в сад Капышкиных, расположенный невдалеке от нас, к 14-летнему мальчику (знакомому) Харитону Певневу, отец которого арендовал указанный сад. Гуляя по саду вдвоём, они подошли к сторожевому шалашу, в котором отец Певнева оставил заряженное ружьё. Будучи шаловливым и с дурными наклонностями, Харитон Певнев взял ружьё и со словами: «Я тебя убью!» - выстрелил почти в упор в грудь брата, пробив грудь с лёгким ниже ключицы. Проболев, 15 июля 1897 года брат умер. Нет возможности описать горе отца и матери, так трагически потерявших любимого мальчика, физически здорового, весьма развитого и умного. Особенно тяжело пережила этот случай мать, которая не могла себе простить того случая при отъезде, который помешал уехать брату вместе с нами и бабушкой в слободу Покровскую.

Василий НЕСТЕРЕНКО "Новая газета - Энгельс" №41, №42, №43 2022 год.