Уходящая история или Что имеем, не храним

Где стол был яств,
Там гроб стоит.
Г. Державин


За претензионным, как кому-то может показаться, названием очерка следует очередное изыскание в области бытового краеведения нашего города.
Посвящено оно родовым гнёздам покровчан – особнякам и их владельцам, которые, подчеркну, все из крестьянского сословия.

Подвигло к этому с каждым годом увеличивающееся уничтожение особняков, в том числе и относящихся к объектам культурного наследия, внесённых в соответствующие реестры.
Итак, 10 мая 2020 года мы с неравнодушным в делах краеведения фотохудожником Юрием Репиным объехали десять улиц города с двумя десятками объектов недвижимости на них. Фотограф запечатлел то убожество (за малым исключением), которое предстало нашему взору…

Улица Театральная. «В те времена укромные, теперь уже былинные» Хорольский переулок был средоточием культуры и прогресса. Здесь некогда была железнодорожная больница, здесь начиналась знаменитая Брешка, здесь находились два кинематографа, а на углу с улицей Саратовской (Халтурина) была электростанция. Однако если улицы слободы утопали в грязи и зловонии, то в дополнение к этому Хорольский переулок часто раскапывался для прокладки труб канализации огромного Сапсаева болота, находящегося рядом. Подрядчики сменяли друг друга, дело шло не шатко не валко, и переулок становился труднопроходимым.
Здесь находилась усадьба Ивана Варфоломеевича Куховаренко (1863–1922 гг.), коренного покровчанина. Кирпичный одноэтажный особняк (Хорольский переулок, 9) был построен в 1882 году, видимо, ещё его отцом из материала кирпичного завода братьев Пономаренко и других заводов.

В начале ХХ века в слободе проживали шесть известных мне родственных семей Куховаренко, о пяти я расскажу далее, а сейчас коротко о нём.

Общий предок рода – Тимофей (ок. 1741-1783 гг.). Он был прапрадедом Ивана Варфоломеевича. Далее в родословной следует прадед Осип Тимофеевич (ок. 1773 – ?) и прабабушка Прасковья Николаевна (ок. 1776 – ?), дед Григорий Осипович (ок. 1807 – ?) и бабушка Мария Климовна (ок. 1807 – ?). Данные взяты из ревизских сказок.

Семья его отца, Варфоломея Григорьевича (ок. 1830 – ?), состояла в приходе Троицкой церкви. Первая жена отца, Пелагея Акимовна (ок. 1831 – 1876 гг.), мать Ивана Варфоломеевича, умерла от чахотки, когда ему было 13 лет. В 1881 году отец вторым браком сочетался с вдовой Марфой Ивановной Гайворонской (ок. 1845 – ?). Примечательно, что крёстным отцом и крёстной матерью при рождении Ивана Варфоломеевича были Андрей Акимович Тихонов (брат мамы) и Прасковья Григорьевна Кравченко, урождённая Куховаренко, младшая сестра отца (моя прапрабабушка по линии Куховаренко).

В 1884 году Иван Варфоломеевич венчался с Татьяной Егоровной Куликовой, рождаются дети. Мне известны рождённые в 1886 году Александр, в 1877 году Михаил и в 1894 году Анастасия. К этому времени семьи Куховаренко и Гредченко породнились: брат моего деда, Иван Васильевич, венчался с сестрой Ивана Варфоломеевича – Агриппиной. При рождении у него дочери Анастасии Иван Васильевич стал её крёстным отцом, крёстной матерью при этом была Анна Павловна Куликова.

Об Иване Варфоломеевиче много и хорошо писала Е. М. Ерина. Я же остановлюсь на некоторых штрихах его общественной деятельности.

В июле 1912 года происходили выборы в попечительский совет женской гимназии. Это был достаточно серьёзный орган её управления, утверждаемого Казанским учебным округом, куда относилась гимназия. И входили в совет такие же серьёзные люди. «Саратовский вестник» называет их: «С. П. Петров, купец, В. М. Пономаренко (коммерсант-домовладелец), П. Н. Попов (землевладелец, гласный Новоузенского земства), И. И. Пустовойтов (бывший гласный 2-й Государственной Думы), И. В. Куховаренко (сельский хозяин). Не буду перечислять далее, а всего в совет входили 10 членов. Также не буду перечислять множество других его общественных «нагрузок».
Вершиной его деятельности стал конец 1915 – начало 1916 года.

Как известно, Покровск стал безуездным городом летом 1914 года, требовались соответствующие органы власти, но началась 1-я мировая война, и только более чем через год, в октябре 1915 года, начались бурные дебаты по выборам гласных в городскую Думу. После нескольких собраний они были выбраны и документы отправлены в Самару на утверждение. В декабре 1915 года самарский губернатор утвердил 40 человек гласных, выбранных в Думу, и 10 человек кандидатов к ним.

Среди именитых предпринимателей и общественных деятелей города – таких как С. П. Петров, Н. П. Попов, И. М. Енц мл. (хлеботорговец), А. А. Ухин (хлебный маклер, бывш. волостной старшина), И. И. Пустовойтов (землевладелец, бывш. член Государственной Думы), в утверждённом списке гласных значится и он, И. В. Куховаренко, крупный землевладелец. 7 января 1916 года на собрании гласных был избран председатель городской Думы – С. П. Петров. Тогда же, уже под его председательством, были выбраны члены исполнительной власти – городской Управы. А 10 января руководителем Управы, городской головой, большинством голосов (точнее, записок, так как голосование было закрытым) выбирается И. В. Куховаренко с окладом 3 тысячи рублей в год.

Хочется привести краткую и ёмкую характеристику, данную ему при этом коллегами:
«В бытность волостным старшиной он в течение трёх лет сумел сделать многое. По его инициативе и упорной настойчивости были произведены большие общественные сооружения: несколько школьных зданий, здание под общественную столовую-чайную, мясные и рыбные (кирпичные) корпуса и др. Позднее он оказался одним из деятельных организаторов родительского кружка, открывшего вначале частные гимназии (мужскую и женскую), по инициативе же г. Куховаренко родительский кружок соорудил обширные здания для мужской и женской гимназий, выпустив своеобразные акции и воспользовавшись кредитами среди владельцев строительных материалов. Вообще, И. В. Куховаренко считается человеком деятельным, деловым, с незапятнанной репутацией и – что покровцы ставят в особую заслугу – прямолинейным» («Саратовский вестник № 283 от 29.12.1916 г.).

Тяжёлое бремя взвалил на себя Иван Варфоломеевич. Уже на первом заседании Думы 16.03.1916 года он в своей речи отмечает: «Нормальному развитию слободы в значительной степени препятствует громоздкое сельское самоуправление. Получив городское самоуправление, мы не получили от слободы никаких доходных статей». В мае он продолжает развивать тему трудностей переходного периода: «Наш город Покровск очутился в безвыходном положении: средств никаких нет, между тем к городу предъявляются невыполнимые требования, предполагающие громадные затраты. Представьте себе тройку лошадей, запряжённых в экипаж. Тройка мечется, но её хлещут кнутами и сдерживают вожжами. Обыватели, в свою очередь, со всех сторон набрасываются на разнузданную тройку и тоже, каждый по-своему, со всех сторон хлещут её. А тройка, выбиваясь из сил, не может двигаться ни вперёд, ни назад. Именно такое положение дел с городским самоуправлением у нас в Покровске». Эти выдержки из его речей (актуальные и по сей день) характеризуют его как вдумчивого, обстоятельного, толкового руководителя, болеющего за порученное дело.

Тем не менее «тройка», по образному определению Ивана Варфоломеевича, двигалась вперёд (не ведая о своём близком конце). Одной из первых инициатив в марте 1916 года было предложение гласного Кузьменко о нумерации домов. Действительно, в Покровске, городе с населением 40 тысяч человек, она отсутствовала, и в адресе указывался не номер дома, а фамилия домовладельца. Затем в сентябре А. А. Ухин детализировал это предложение, и Управа составила смету, где на 4300 домов, имеющихся тогда в городе, следовало израсходовать 1300 рублей, при этом часть средств планировалось взыскать с домовладельцев. И только в декабре 1916 года Управа начала эти жизненно необходимые для города работы по нумерации домов.

Наступали беспокойные трагические времена, грянула февральская революция 1917 года, стали образовываться всевозможные союзы, усилилось противодействие властям, даже был избран в городе полицмейстер взамен легитимного пристава. Уже в марте в городе был организован временный исполнительный комитет, который тут же постановил арестовать всех работников полиции и жандармерии (да, в Покровске существовала гражданская железнодорожная полиция – орган для обеспечения безопасности и правопорядка на Покровском железнодорожном узле, и дислоцировалась она на улице Жандармской (Железнодорожной), где находилось Покровское отделение Тамбово-Уральского жандармского управления железной дороги), и дал санкции на первые реквизиции. В электротеатре «Пробуждение» демонстрировалась картина «Великая русская революция» в двух сериях о кровавых событиях 27 февраля – 5 марта 1917 года; начиналось время митингов и грабежей. В конце апреля был жестоко разгромлен магазин наследников Думлера на Базарной площади и ограблена его квартира, ограблен был и магазин Ф. М. Похазникова, квартира И. И. Пустовойтова, список можно продолжить. Порядок стали наводить железнодорожные рабочие, а затем из Саратова были вызваны 600 солдат.

В июне началась подготовка к новой «демократической» Думе, уже без И. В. Куховаренко и других видных деятелей. Появилось письмо от группы солдат, в котором они требуют немедленно собрать всех покровских буржуев и отправить их на фронт, а городского Голову И. В. Куховаренко «реквизировать» и направить на фронт в первую очередь. Такая вот «благодарность» за его труды.

Обстановка в городе накалялась, стали ежедневно прибывать беженцы из мест, занятых неприятелем, домовладельцы взвинтили цены за квартиры, которых не хватало; следовало решить вопросы, связанные с размещением пленных австрийцев; начался дефицит продовольствия, назревал хлебный кризис.

Как патриот своего города Иван Варфоломеевич мучительно переживал все эти события, но мало что удавалось практически делать, так как он был связан по рукам и ногам различными «союзами», «советами» и т. п. Это побудило его в сентябре 1917-го подать заявление о сложении служебных обязанностей.

Небольшое отступление. В эти драматичные дни, чувствуя окончание своей карьеры, он выдаёт родственнику (двоюродному брату) следующую расписку на бланке Покровской Городской Управы от 8 августа 1917 года:
«Дана настоящая расписка Василию Никифоровичу Кравченко (о нём будет упоминаться далее - Автор.) в том, что в январе месяце с/г при постройке воинской кухни при «Бирже» взято Покровской Городской Управой два чугунных котла вместимостью по 25 вёдер каждый, каковые котлы Гор. Управа обязуется возвратить по первому требованию, а в случае поломки их – уплатить их стоимость по справочной цене, какая будет существовать в момент предъявления требования о возврате».

Далее роспись Головы и секретаря Управы.

То есть котлы были взяты в январе без расписки, так сказать, по-родственному, однако Иван Варфоломеевич озаботился об их возврате, в результате чего и родилась расписка. Даже в такой мелочи он оказался на высоте. А на расписке с обратной стороны впоследствии появилась надпись: «Означенные два котла обратно получил» 23 мая 1918 года Василий Никифорович Кравченко.

Тем временем политическая, а точнее, экономическая обстановка в городе ухудшалась. Ограничение в продаже муки и хлебобулочных товаров побуждало недовольных ежедневно врываться в дом Головы с угрозами. Своего апогея, когда угрозы перешли в действие, такая обстановка достигла 4 сентября 1917 года.

С утра около городской мучной лавки собралась громадная толпа женщин, пришедших за мукой. Им было объявлено о повышении цены на неё (по распоряжению Самарского губернского продовольственного комитета). Заявление приказчиков возмутило женщин. Они потребовали отпуска муки по старой цене. К ним присоединились грузчики, которые сообщили, что у города имеется до 100 тысяч пудов зерна, закупленного для города. Это заявление ещё сильнее взорвало толпу. Явившийся к лавке И. В. Куховаренко пытался успокоить толпу, что в этом виновен не он, а Самарский продкомитет, однако его не хотели слушать. Схватив его за руки, они повели его по площади, а затем начали избиение. За Голову вступился его сын, студент, но толпа набросилась и на сына. Последнему ничего не оставалось делать, как спасаться бегством. Городской Голова от толпы был отбит солдатами и милицией («Саратовский вестник» № 196 от 5.09.1917 г.).

В городе было введено военное положение, а заявление Ивана Варфоломеевича об отставке было удовлетворено. Тогда же, 4 сентября, под председательством С. П. Петрова состоялось заседание Гор. Думы по выбору Головы, избрали Н. А. Годлевского, бывшего до этого секретарём Управы. Однако уже 24 октября 1917 года он был переизбран, и Управу возглавил некто И. И. Лютый.

А далее последовала революция, в результате которой крепкий хозяин, селекционер, общественный деятель лишился всех активов, его особняк в Хорольском переулке был социализирован, хотя семья проживала в нём, но была «уплотнена». В 1922 году Ивана Варфоломеевича не стало. Но доживи он до 1929-30 годов, не вызывает сомнения, что он был бы лишён избирательных прав и с семьёй был бы отправлен в ссылку.
Повернув с конца Театральной улицы налево, на ул. Халтурина практически упрёмся в неприметное, без изысков, каменное двухэтажное здание под номером 50 со странной крышей. Около него почти всегда пустынно и тихо, а некогда здесь кипели нешуточные страсти…

Этот дом в 1904 году на тогда Саратовской улице построил господин Шледевиц, предположительно поселянин правобережного обширного села Поповка, по крайней мере его жена в 1900-х годах была поселянкой этого села.
Небольшой экскурс в 1905 год. События начала первой русской революции нашли своё отражение и в Покровской слободе. «Полная потеря доверия к полиции и чиновникам заставила население слободы искать избавления от грабителей и хулиганов, помимо существующих властей. Этим и воспользовалась здешняя «дружина», к которой фактически и перешла вся власть по охране слободы. Дружина эта состояла из полусотни человек, вооружённых ружьями, револьверами, плетьми и прочим. Она ходит по ночам по слободе и требует, чтобы в ночную охрану ходили все без исключения жители мужского пола. Подчиняются требованиям не только богачи, квартиранты и не принадлежащие к покровскому обществу лица, но и врачи, духовенство и чиновники, даже сам земский начальник г. Европеус, говорят, исполнял обязанности ночного сторожа». («Саратовский листок», № 241 от 4.12.1905 г.).
Газеты писали и о собрании железнодорожных служащих, которые постановили объявить политическую забастовку, и о конкретике: «…лодочники, которые работают у Письменного-Шумейко на переправе (между Саратовом и слободой. – А. Г.), на днях забастовали, предъявив к нему требование об увеличении жалованья. Хотя г. Письменный-Шумейко и упирался, но всё-таки вынужден был увеличить жалованье на 2 рубля в неделю каждому» («Саратовский листок», № 238 от14.12.1905 г.).

Это примеры позитива (или негатива) того времени в зависимости от восприятия. Но были и события совсем другого толка. «Среди начальствующих лиц Рязано-Уральской железной дороги, живущих в слободе, возникла мысль организовать Общество разумных развлечений. Решено выписать Устав из Киева. Имеется хорошее помещение в здании мастерских с готовой сценой» («Саратовский листок», № 53 от 13.03.1905 г.).

Теперь о событии упомянутого выше года, которое сопряжено с историей дома. Всё тот же «Саратовский листок» так писал об этом 1 марта 1905 года: «Среди местных приказчиков давно возникла мысль об учреждении клуба, доступного для служащих, малосостоятельных людей (в коммерческий клуб, находящийся в доме Думлера на Базарной площади, таковых не принимали. – А. Г.). Собравшись в помещении волостного правления 26 февраля в числе около семидесяти человек, приказчики просили прибыть на их собрание бывшего в это время в слободе новоузенского уездного врача Новикова, сочувственно относившегося к их стремлениям в бытность врачом покровского общества. Под его председательством и состоялось совещание. Все приказчики признали настоятельную необходимость в учреждении в слободе «Общества приказчиков» по примеру саратовского и просили г. Новикова принять на себя труд по выработке Устава, а также ходатайствовать в его учреждении. И в том же 1905 году Общество приказчиков юридически оформилось. Но требовалось подходящее помещение в центре слободы. Им оказался только что отстроенный дом г. Шледевица, с ним был заключён договор об аренде. Так у Общества приказчиков появился клуб на Саратовской улице, который так и назывался – Клуб общества приказчиков, или упрощённо – Клуб приказчиков, или даже Приказчичий клуб.

Постепенно он превратился в один из культурно-просветительских центров слободы. Там проходили концерты, ставились спектакли на русском и украинском языках, в том числе и самодеятельных авторов (в частности, К. И. Шкоды), устраивались балы-маскарады, семейные танцевальные вечера, работал буфет и бильярд, но процветала и карточная игра. Об этом мне поведал более полувека назад мой двоюродный дед Фёдор Васильевич, о котором я ещё не раз упомяну, участник таких игр. При клубе работала библиотечная комиссия, которая ежегодно выписывала газеты, журналы, книги для клубной библиотеки.

На общем собрании 18 июня 1911 года, состоявшемся под председательством А. А. Ухина (племянник Н. А. Ухина, бывший в то время товарищем (заместителем) волостного старшины) было решено ассигновать 100 рублей на устройство электрического освещения в клубе, а также ходатайствовать перед самарским губернатором (не так просто было открыть тогда подобное заведение. – А. Г.) об устройстве кинематографа. Однако губернское строительное управление уведомило правление Общества в начале сентября, что открытие кинематографа не разрешено, так как здание не соответствует требованиям новых правил о кинематографе. Мне не известно, какие принимались правлением Общества шаги в этой связи, но в конце сентября разрешение на открытие кинематографа было получено. Аппарат для него был приобретён у В. Н. Губаренко.

Не однозначна роль этого предпринимателя в истории слободы. С одной стороны, он владелец чугунно-литейного завода, первой электростанции слободы, с другой – много нареканий со стороны слобожан на его услуги, а в случае с упомянутым аппаратом были даже судебные разбирательства впоследствии, так как он продал Обществу аппарат, бывший у него в аренде.

Тем не менее на 18 ноября 1911 года в клубе был назначен семейно-танцевальный вечер и открытие кинематографа. Но оно не состоялось, так как человек, посланный в Саратов за картинами, их не привёз, он вместе с другими пассажирами был затёрт на пароходе среди льда во время движения из Саратова в слободу. Как говорится, первый блин комом.

Хочу отметить, что пионер в области устройства кинематографа в слободе Иван Осипович Широков оставил свой след и в истории Клуба общества приказчиков. Этому способствовало драматическое событие: 5 сентября 1912 года в 10 часов вечера вспыхнул пожар в его кинематографе на углу улицы Кобзаревой (Коммунистической) и Хорольского переулка (ул. Театральной) в доме, который он арендовал у К. К. Гейнца. Таким образом, он понёс большие убытки и остался без помещения, т. к. начавшееся им строиться в мае 1911 года кирпичное здание под кинематограф было далеко до завершения. И Общество приказчиков на своём собрании решило сдать ему помещение под кинематограф, здесь Иван Осипович (муж племянницы, Клавдии Степановны Панченко, жены моего двоюродного деда Петра Фёдоровича) проработает несколько лет.

Один из ведущих врачей того времени в слободе А. Г. Кассиль, по крайней мере в 1912-13 годах был годовым врачом на платной основе для оказания медицинской помощи членам Общества и их семействам (аналогия с распространившимся в постсоветское время добровольным медицинским страхованием – ДМС).

В 1913 году в Обществе обсуждался вопрос об аренде обширной площади в центре слободы для летнего кинематографа с садом при нём, но, вероятно, события 1914 года помешали этому.

Одной из главных задач Общество приказчиков видело в помощи детям своих членов в достижении образования. Так, в ноябре 1910 года собрание единогласно решило открыть в слободе торговую школу с низкой оплатой обучения. Правда, дальнейших шагов в становлении такой школы я не нашёл, но сам факт желания открыть её говорит о многом.

Поскольку заведений, подобных этому клубу, было в слободе наперечёт, то в него проникали и случайные посетители, возникали конфликты, драки. А в апреле 1911 года «Саратовский вестник» писал: «В час ночи на 18 апреля в Клубе приказчиков разыгралась кровавая драма. В клубе был устроен семейно-танцевальный вечер. В самый разгар танцев в клуб явился известный хулиган молодой человек С. И. Гриненко и направился прямо к буфету, где учинил бесчинство. Швейцар И. И. Дикун… начал удалять его из клуба, в это время Гриненко выхватил нож и стал наносить удары Дикуну». В результате швейцар умер по дороге в больницу, а убийца в три часа ночи был арестован…

По условию договора аренды с г. Шледевиц Общество приказчиков имело право занимать помещение клуба до 1 мая 1914 года, но уже в мае 1913 года Общество озаботилось отысканием нового помещения под клуб. Был осмотрен дом наследников Письменного-Шумейко (о нём рассказ далее), и хотя он был большим, но ввиду обилия небольших комнат (до 20) не соответствовал нуждам клуба. Предлагалось купить в собственность большой двухэтажный каменный дом братьев Похазниковых, но выяснилось, что дом ветхий, сырой и холодный. Рассматривалось и 2-этажное здание на углу Кобзаревой улицы и Хорольского переулка. Там в то время находился трактир Мезинцева, но не сошлись с ним в цене. Наконец, в ноябре 1915 года правление Общества приказчиков доложило о найме квартиры для клуба в доме лесопромышленника Макарющенко Н. С., его дом находился в Хорольском переулке, предположительно на месте 3-этажного жилого дома на углу Коммунистической и Театральной улиц. Далее я потерял след клуба и Общества приказчиков. Впрочем, грядущая революция распустила подобные общества. А таковых было немало, к примеру, только за 1903-1913 годы возникли: общество разумных развлечений, общество трезвости, «Просвещение», союз трудящихся, общество вспомоществования служебному труду, благотворительное общество, общество древонасаждения, вольная пожарная дружина, общество потребителей, общество вспомоществования учащимся и др. Жизнь в них, за небольшим исключением, еле теплилась, и на их фоне Общество приказчиков отличалось большой активностью, оставив определённый след в культурной жизни нашего поселения.

Дому, построенному г. Шледовиц, повезло: он не разрушен и не разрушается во многом благодаря тому, что после революции стал не коммуналкой, а там находились различного толка организации города (начиная с клуба Облпрофсовета имени Степана Халтурина, открытого 5 ноября 1922 года), и какой-никакой ремонт производился.

"Новая газета" автор Анатолий ГРЕДЧЕНКО
P.S. В очерке использованы материалы ГАСО (Саратов), ГИАНП (Энгельс), МБУ «Архив» (Энгельс).

От редакции. Наши потомки, жители будущего города Энгельса, наверняка будут считать нас (сегодняшних жителей), разрушающих исторические раритеты, недальновидными и ограниченными людьми.