«НЕБЕСНЫЕ ВОРОТА» ПОКРОВСКА (ЭНГЕЛЬСА)

Живет в Москве замечательный писатель Михаил Николаевич Алек­сеев - лауреат Государственных премий СССР и РСФСР, кавалер шести орденов. Ему, одному из немногих писателей присвоено звание Героя Со­циалистического труда. Среди читателей Алексеев заслуженно популярен своими романами «Солдаты», «Пути-дороги», «Вишневый омут», «Ивуш­ка неплакучая», «Драчуны». По повести Михаила Николаевича «Хлеб -имя существительное» поставлен кинофильм.

Писатель Алексеев уроженец Саратовского края, потому он часто при­езжает в Саратов на разного рода торжества или в траурные для области дни (например, похороны писателя Григория Ивановича Коновалова). Приглашали Михаила Николаевича и на двухсотлетие восстановления Саратовской губернии. Замечу кстати, что Алексеева с полным правом могла бы пригласить энгельсская администрация и на юбилей Покровска-Энгельса. В послевоенные годы писатель некоторое время жил в Энгельсе у своих друзей.

Но это к слову. Главное же в другом.

Недавно я заново перечитывал полюбившиеся произведения глубоко почитаемого мною Алексеева. В романе «Драчуны» я с удовольствием об­ратил внимание на подзабытые уже строки, касающиеся города Энгельса. Михаил Николаевич пишет, что на недолгое время останавливался «сра­зу после войны в небольшом поселке за Волгой со странным названием Тяньзин, как раз напротив Саратова...» Стоп! А ведь и впрямь странное для наших мест название Тяньзин. В Покровске жили украинцы, русские, немцы... и вдруг явно китайского происхождения название.

Я и раньше не раз задумывался: почему небольшой волжский посёлок, расположенный вблизи автодорожного моста, соединившего энгельсский бе­рег с саратовским, назван Тяньзином или по другим написаниям: Тинь-зинь, Тянь-дзинь, Тян-цзин, а по современной энциклопедии - Тяньцзинь. Как го­ворится, «вопрос, конечно, интересный». Решать же интересные вопросы всегда заманчиво, увлекательно и приятно для собственного честолюбия.
Прежде всего: что такое Тяньцзинь? Тяньцзинь (с китайского - Не­бесные ворота) - это многонаселенный город и крупный порт в Северном Китае. В 1860 году в Тяньцзине между Китаем и Россией был заключен торговый трактат (договор), по которому русские купцы получили право ездить по торговым делам в Пекин. Однако в 1861 году русские купцы по обоюдному согласию с китайскими властями стали ездить только до Тяньцзиня. Купцам это было выгодно потому, что Тяньцзинь в торговом отношении тогда считался важнее столицы Китая, да и путь до него был значительно короче.

Китайцы тоже получили возможность свободно торговать на россий­ской территории. Торговцы из Тяньцзиня активно торговали на Руси. С годами торговые связи значительно расширялись и крепли. Большими группами приезжали китайцы и на Волгу. Ведя торговлю традиционно китайскими товарами, они одновременно благоустраивали свою личную жизнь, строили дома, обзаводились небольшим хозяйством. Обустроив­шись, они вызывали из Китая свои семьи, родственников, знакомых.

Тяньцзинь по тому времени был огромным городом. К концу девят­надцатого века его население приближалось к миллиону человек, а это значило, что устраивать жизнь, находить выгодную работу в таком круп­ном городе было нелегко. Вот и разбредались молодые китайцы по белу свету в поисках лучшего.

В конце прошлого века первые торговцы из Тяньцзиня наведались и в слободу Покровскую. Богатая слобода с выгодным для торговли место­нахождением на оживленном волжском пути вполне устраивала китайцев. Торговля в Покровской была умело и по-деловому организована. На Ё'а-зарной площади для удобства торговцам и покупателям выстроена сотня деревянных лавок, а крупные сделки раз в году совершались на обширной покровской ярмарке.

Первые приезжие китайцы селились на слободской окраине, почти на самом волжском берегу. Со временем здесь образовался небольшой по­селок, которому его обитатели дали название Тяньцзинь. В те годы счи­талось обычным давать новому поселению имя города или губернии, из которых переехали жители. Так поступали поселившиеся на приволжских землях немцы, швейцарцы, голландцы. Не пренебрегали этой традицией и россияне, перебравшиеся в заволжские степи из центральных губерний. До наших дней сохранились названия заволжских сел: Тамбовка, Пензен-ка, Калуга... Да и в Соединенных Штатах наши эмигранты наследили рус­скими названиями поселений: Одесса, Москва, Астрахань...

В начале тысяча девятисотых годов в километре от хуторка Тянь-зин (так теперь звучало обрусевшее название китайского поселка) появилось еще одно селение китайцев. Они прибыли в Покровскую слободу из друго­го города. Имя его - Люй-шунь, крупный порт в Желтом море. Этот город со сложной и трудной судьбой ровно сто лет тому назад в 1897 году был захвачен российской эскадрой и получил новое название - Порт-Артур. Потому и поселок прибывших из него в Покровскую слободу китайцев прозвали Порт-Артуром.

С позиции прошедшего с того времени столетия можно только пред­положить, что китайцам в слободе жилось совсем неплохо, поскольку они редко покидали обжитые на Волге места, зато все новые и новые группы китайцев приезжали в Покровскую со своим товаром.

В марте 1914 года газета «Саратовский дневник» сообщила читателям: «Новые китайцы объявились на днях в слободе Покровской. Из Чифу (ны­нешний китайский город-порт Яньтай - Г. М.) прибыла партия в пятьдесят человек. Прибывшие, испросив разрешение, тут же занялись торговлей. Китайцы предлагают чесусу (плотная шёлковая ткань цвета охры - Г. М.) и бумажные изделия, фонарики, например... По словам прибывших, сюда едет еще партия поселенцев - женщины с детьми».

Через некоторое время появилось новое сообщение: «Наплыв китай­цев наблюдается на базаре и привозе слободы Покровской. Торгуют чесусей, бумажным товаром разного рода, но среди новой партии объявились и зубные врачи».

Кроме врачей в слободу из Китая приезжали и строительные рабочие, и специалисты сельского хозяйства, искусные ремесленники.
Покровская власть достаточно радушно принимая на своей земле ки­тайцев, не забывала, однако, обкладывать их различными налогами.

«О поселке Тянь-дзинь, что на Сазанке, шёл разговор на последнем за­седании слободской хозяйственной комиссии, - сообщала местная пресса. - Она решила обложить усадебные места там живущих сбором с каждой квадратной сажени по 1 рублю».

У читателей этого очерка может сложиться мнение, что слобода По­кровская была чуть ли не единственным местом, куда стремились китай­ские торговцы и переселенцы. Конечно же, нет. В Саратове, например, тоже было немало китайцев, и так же, как в Покровской, они селились за городом. До сих пор саратовская слободка рядом с Воскресенским клад­бищем называется Шанхаем. Там некогда тоже обитали китайцы, пересе­лившиеся, видимо, из города Шанхая.

Гражданская война в России несколько поубавила желание китайцев жить на берегах Волги. Особенно в 1921-22 годах после страшного голода в Поволжье многие обитатели Тяньзина и Порт-Артура вынуждены были уехать на родину. Некоторые из оставшихся умерли от голода.

Дома и земельные участки уехавших занимались украинцами и русскими и вскоре Тяньзин и Порт-Артур стали интернациональными поселками.
И все же китайские названия селений сохранились. Они настолько прижились в Покровске, что их нанесли на карту города, а в конце 1920 годов волжские Тяньзин и Порт-Артур появились на страницах Большой Со­ветской энциклопедии.

Великая Отечественная война окончательно согнала китайцев с покровско-энгельсской земли, а после победы над фашизмом вообще за­были в городе о бывших жителях Тяньзина и Порт-Артура. Они мало кого интересовали, поскольку своих послевоенных забот было по горло.

Тот самый писатель Михаил Алексеев, о котором я упоминал в нача­ле этого очерка, приехал в Тяньзин именно после войны и остановился у своего давнего знакомого, односельчанина в его «собственном добротном доме».
И тут Алексеев сделал для себя примечательное открытие (оно не ме­нее любопытно и для нас, покровчан). «Оказалось, - пишет Михаил Ни­колаевич, - что тот самый русский Тяньзин более чем наполовину заселен моими земляками из села Монастырского».

Монастырское - село в то время Баландинского, а теперь Калининско-: го района, родина М, Алексеева. Кстати сказать, и родная сестра Михаила Николаевича переехала из Монастырки в город Энгельс.
Что же привлекало крестьян из ближних и дальних сел Саратовской области? Об этом тот же Алексеев рассуждает так: «Тут не надо,было ждать, во что обернется твой трудодень по осени, в сто или триста граммов зерна: тут не ленись и будешь сыт, обут и одет. Огородишко в двадцать соток не только прокормит тебя и твою семью, но и обогатит: лук, редиска, петрушка, укроп, салат, взращенные на тех сотках и вовремя отправленные на саратовский рынок, возвратятся в твой дом соблазнительно шуршащими и ласкающими взор радужными бумажками, рублями. Для прикрытия, для маскировки, для того, чтобы тебя не обви­нили в небрежении к делам общенародным, ты можешь устроиться сторо­жем при магазине либо при единственном тут предприятии - лесопильном заводишке, не то кем-нибудь на паромной переправе или поступить еще на какую малообременительную службишку - и живи себе с богом».

Михаил Алексеев прожил в Тяньзине недолго, но все же успел до­статочно хорошо присмотреться к быту местных жителей, узнал его ти­пичные особенности, которым далеко не всегда мог дать положительную оценку. Впрочем, предоставим слово самому писателю: «В Волге водилась еще рыба в немалом количестве и ею можно было приторговывать, а по Волге плыли не только пароходы, но и великолеп­ные брусья сосновых бревен, не зевай - подцепляй их багром и волоки на берег, вот тебе и дом. Не хватит этих беспризорных, отбившихся от плота лесин - прилепись лодкой к самому проплывающему по великой реке пло­ту, подмигни стоящему на нем малому, покажи из-под брезента севрюжий или сазаний хвост, и парень сам отвалит тебе не одно, а сразу несколько красноватых, истекающих золотистой смолой, прямых, как свеча, бревен. Тяньзин оказался подходящим местом и для тех, кто еще у себя дома смо­лоду овладел древнейшей профессией мошенника и теперь в своем кругу называл приютивший их поселок не иначе как Воруй-город. Жили эти ноч­ные духи особенной жизнью: днем нигде не показывались - отсыпались в темных углах, в чуланах и погребицах, резались в очко, глушили водку, а в глухую полночь, призрачными тенями выползали на опасный промы­сел. Нередко, вырядившись «по-городскому», приезжали на два-три дня в родное село, похвалялись «роскошным» житьем, дразнили колхозников новенькой одежей, яловыми или хромовыми сапогами, а больше сытыми рожами, и тоже сманивали людей».

...Давно покинули наш город китайцы, снесены дома, в которых они жили, да и мало кто из старожилов помнит место, где находился тот китай­ский поселок, но сохранилось-таки старое название Тянь-зин. В обиходе покровчане теперь называют так лесные места на Сазанке. Сюда в погожие дни приезжают и приходят на отдых горожане, здесь проводятся соревно­вания среди местных кроссменов, а на речке Сазанке большое количество болельщиков собирают областные и республиканские гребные регаты...
Живет русский Тяньзин!

Автор текста Г. Мишин.