Почётный гражданин

Думаю, что мое творчество питают те животворящие соки Русской Волжской широты и просторов, доброты и нежности характера людей с Матушки-Волги.
А. Мыльников

Санкт-петербургское лето 1991 года. Слегка поеживаясь от утренней прохлады, они вышли из здания аэропорта и сели в такси.

Они — это Нина Владимировна Литвинова, Виктор Иванович Галушко и Владимир Иванович Салиенко, которым Энгельсский городской Совет народных депутатов поручил осуществить в Санкт-Петербурге почетную миссию.

Такси остановилось у входа в огромное старинное здание Академии художеств. Виктор Иванович вошел в парадную дверь, с помощью дежурной выяснил, как разыскать нужного человека. Ему охотно помогли, и вот уже по ступеням большой красивой лестницы к Галушко спускается пожилой седобородый человек. Виктор Иванович сразу узнал знакомое по фотографиям в журналах и телепередачам лицо академика живописи Андрея Андреевича Мыльникова.

С первых же минут знакомства общение с Мыльниковым было легким, непринужденным. Он провел земляков по залам академии, более двух с половиной веков взращивающей мастеров отечественного изобразительного искусства, рассказал об истории академии. Показал им Андрей Андреевич и мастерскую монументальной живописи, которую возглавляет не одно десятилетие.

Остаток дня ушел на прогулки по городу, посещение музеев, а вечером Литвинова, Галушко и Салиенко отправились в знаменитый Мариинский театр. Посещение оперы было одним из мероприятий, запланированных для земляков Андрея Мыльникова. Места их находились в ложе для почетных гостей.

Показывали «Лоэнгрин» Рихарда Вагнера. Энгельсские жители были приятно удивлены, когда в исполнителе главной роли узнали бывшего артиста Саратовского театра оперы и балета Сергея Алек-сашкина, уроженца города Энгельса. После Саратова он стажировался в Италии на сцене легендарного «Ла Скала» и теперь поет в Мариинке.

На следующий день посланцы города Энгельса снова были в Академии художеств. В десять часов началось заседание ученого совета. На нем присутствовали А. А. Мыльников, М. К. Аникушин, другие выдающиеся мастера живописи, графики, скульптуры.

Председательствующий, ректор художественного института имени И. Е. Репина, предоставил слово Нине Владимировне Литвиновой. Она вкратце сообщила о том, что прибывшие на это заседание представители города Энгельса имеют почетное и приятное поручение от горожан — вручить народному художнику страны Андрею Андреевичу Мыльникову ленту Почетного гражданина города Энгельса и диплом о присвоении ему этого звания.

Нина Владимировна рассказала о городе Покровске — Энгельсе, где родился А. А. Мыльников, о его родословной, о деде художника, покровском купце Н. А. Ухине, радевшем о развитии своей родной слободы и города.

Присутствующим и самому Андрею Андреевичу приятно было узнать, что имя Мыльникова, как и его творчество, хорошо знают в Энгельсе. В местном краеведческом музее одна из экспозиций повествует о жизни и творчестве мастера монументальной живописи, земляка А. А. Мыльникова.

Выступление Литвиновой Андрей Андреевич слушал внимательно, взволнованно. А при упоминании о добрых делах его деда на глазах художника показались слезы, и он не стеснялся их.

Растроганному Мыльникову Нина Владимировна повязала через плечо алую ленту с надписью «Почетный гражданин города». Виктор Иванович Галушко передал ему на память видеокассету с записью прогулки по старым уголкам Покровска — Энгельса, а Владимир Иванович Салиенко преподнес художнику блещущую гранями большую хрустальную вазу, изготовленную саратовскими стеклоделами.

Много теплоты и признательности слышалось в ответном слове академика Мыльникова землякам. Была здесь и благодарность за память о нем, и гордость за свою работу.

Вечером того же дня на квартире Мыльникова, «с ног до головы» увешанной живописными полотнами и графическими листами, хозяева — Андрей Андреевич и Ария Георгиевна — принимали гостей из Энгельса. На столе — тарелочки и тарелки, салатницы и чайные чашки, чудо-грибы и пирог с брусничным вареньем...

Оживленная беседа прервалась при включении видеомагнитофона. Андрей Андреевич поставил энгельсскую кассету.

Можно себе представить, что испытывал художник, видя на экране знакомые улочки, обветшалые дома, остатки памятной с детства Троицкой церкви... Вот школа, построенная дедом Н. А. Ухи-ным. Вот дом, где жил Николай Алексеевич. В этом небольшом кирпичном домике родился он, Андрей Мыльников...

Пожимая на прощание руки земляков, Андрей Андреевич взволнованно повторял: «Очень хочу побывать в родном городе. Если здоровье позволит, непременно приеду... Как же иначе, ведь я Почетный гражданин города Энгельса...»

В дореволюционном Покровске фамилия Ухиных была одной из самых почитаемых. Из этой большой богатой семьи вышли купцы, промышленники, землевладельцы, вкладывавшие часть нажитого капитала в городское строительство, в народное образование, на церковные нужды. Со всей Самарской губернии, да и из Саратовской, приезжали к Ухиным купцы заключать договоры на поставку высококачественной пшеницы, промышленных товаров. Саратовский торговец Михаил Дмитриевич Соколов, посетивший 4 декабря 1910 года одного из покровских Ухиных, Федора Андреевича, записал в своем дневнике: «...мы поехали за слободу на завод Ухина. Посмотрели кирпич. Хорош... Начался торг, продолжавшийся более часу, и все-таки не закончился».

Другой Ухин, Николай Алексеевич, с успехом выращивал знаменитую в Заволжье пшеницу. Из сохранившихся у его потомков сведений известно, что Николай Алексеевич торговал хлебом в разных российских губерниях и даже в США. Он использовал лучшие сорта семян, а землю обрабатывал с помощью закупленных за границей тракторов и автомобилей.

Жили Ухины в центре слободы Покровской на Базарной площади, в двухэтажном уютном и благоустроенном особняке. Тот же М. Д. Соколов в своем дневнике кратко описал внутренность этого дома и одного из его обитателей. Помните? Соколов побывал на ухинском кирпичном заводе. «...Оттуда поехали на Базарную площадь к Федору Андреевичу Ухину. Большой купеческий дом. Хозяин, молодой худощавый человек с небольшой бородкой в черном сюртуке, ввел нас в кабинет, отделанный под дуб, с мягкой мебелью, и предложил всем закурить...»

Когда в начале 1910-х годов семья Ухиных стала редеть (одни умирали, другие переезжали на новое место жительства), в доме появились свободные комнаты и их начали сдавать в наем. Так в 1913 году в доме на первом этаже поселилась семья местного врача Абрама Григорьевича Кассиля.

Октябрьская революция по-разному обошлась с Ухиными. Тем, кто встал на сторону Советской власти, были дарованы кое-какие блага, другие же полностью потеряли свои деньги, заводы, земли. Из первых богачей Ухины превратились в мелких служащих с ничтожным заработком. Мне, например, удалось кое-что узнать об Иване Андреевиче Ухине. Лишившись капитала и дома в Покровске, он в 1919 году служил счетоводом на ссыпном семенном пункте завода № 5 в Саратове. Об Андрее Алексеевиче Ухине, отце уже упоминавшихся здесь Федора и Ивана Андреевичей, известно мало. Зато о его брате Николае Алексеевиче некоторые сведения дошли до наших дней. Это был скромный, спокойный человек строгих нравов, хорошо знавший свое дело. Немалые суммы от своих доходов Николай Ухин тратил на благотворительные цели. Он неоднократно жертвовал деньги на нужды Свято-Троицкой церкви. В знак признательности и высокой оценки заслуг Н. А. Ухина его похоронили справа от входа в эту церковь.

На средства, дарованные Николаем Алексеевичем, в слободе Покровской была построена школа. В этом крупном по покровским масштабам здании находилась не только образцовая женская школа, но и епархиальное училище, готовившее учителей для сельских и городских церковноприходских школ. При «ухинской школе» имелась домашняя церковь, однокомнатная, с высоким куполом. Здание «ухинской школы» не разрушено до наших дней (ул. Нестерова, 1), на нем установлена мемориальная доска, извещающая, что здесь находился штаб 148-й стрелковой дивизии, прославившейся в годы Великой Отечественной войны.

У Николая Ухина было два сына, Александр и Николай, и дочери — Вера, Мария, Елизавета и Ольга. Николай Алексеевич Ухин скончался рано, еще до Октябрьской революции. Умер от туберкулеза и Николай Николаевич. Старшим в семье остался Александр Николаевич Ухин. В двадцатые годы он арендовал землю, выращивал хлеб, тем и кормил все уменьшавшееся семейство. Ольга Николаевна приняла монашеский постриг и жила в саратовском женском монастыре, остатки которого еще сохранились до наших дней на улице Чернышевского. Мария Николаевна Ухина вышла замуж за Зеленского. Хорошо образованный офицер Семеновского полка в Петрограде, Зеленский активно участвовал в революционных событиях семнадцатого года на стороне Советской власти и потому был уважаем местной властью в Покровске. Его семье выделили дом на Казанской улице (теперь — Красноармейская, 41), в трудные дни восемнадцатого года помогали продуктами и дровами.

Вера Николаевна Ухина в 1918 году вышла замуж за инженера-вагоностроителя Андрея Константиновича Мыльникова, уроженца Костромы. Не имея своего дома, Мыльниковы поселились у Зеленских на Казанской. Здесь у них 22 февраля 1919 года родился сын, названный по имени отца Андреем.

Хозяин дома на Казанской Зеленский вскоре заболел сыпным тифом и умер. Спустя некоторое время скончался и Андрей Константинович Мыльников. Мария Ухина-Зеленская покинула Покровск, и единственным помощником и защитником для Веры Николаевны Мыльниковой остался ее старший брат Александр. Впрочем, он и сам нуждался в серьезной защите. Как рассказывает теперь Андрей Андреевич Мыльников, дом дяди с ведома руководителей Покровского городского Совета занял некий Шумахер, а Александр Николаевич с супругой Клавдией Федоровной были репрессированы, сосланы в Сыктывкар, где и окончил Ухин свои дни.

Память Андрея Андреевича Мыльникова до настоящего времени хранит, хотя и слегка размытые, живописные картинки детства: покровские улочки, волжские пейзажи, бескрайние заволжские степи. «Нельзя сбрасывать со счетов детские впечатления,— писал о ранних годах художника со слов самого же Мыльникова искусствовед Ю. Мелентьев.
— Могучее воздействие великой реки, то пологих, то вздыбленных Соколовой горой на саратовской стороне берегов... пароходных гудков, весеннего ледохода, захватывающих дух разливов Волги. Ведь не случайно и старая и новая педагогики утверждают: главное, что происходит с человеком, в основном предопределяется его первыми годами».

Возможно, так оно и есть, тем более что сам художник придерживается того же мнения.

В 1930 году Вера Николаевна Мыльникова вместе с сыном покинула Покровск и переехала в Ленинград. Здесь Андрей продолжал посещать среднюю школу. В свободное время мальчик много рисовал, читал книги об изобразительном искусстве, о творчестве художников. Над школой, где учился Андрей Мыльников, шефствовал один из самых популярных в те годы российских художников Кузьма Сергеевич Петров-Водкин, уроженец города Хвалынска Саратовской области. Андрею нравилось слушать рассказы этого художника о жизни живописцев, о выставках в России и за рубежом, о некоторых тонкостях художнического дела. Петров-Водкин говорил живо, образно, умело используя русские народные поговорки. Тогда же Андрей узнал, что Кузьма Сергеевич написал и издал в 1930 году книгу о своем детстве, о родном Хвалынске и Волге: «Хлыновск».

Свои ранние рисунки, выполненные неуверенной детской рукой, Андрей показывал Александру Ивановичу Савинову, живописцу-саратовцу, преподававшему в Академии художеств. (В который раз за пределами Саратовского края судьба сводила Мыльникова с земляками.) Савинов внимательно рассматривал рисунки, указывал на ошибки и давал нужные советы.

Отношение к изобразительному искусству формировалось у Андрея Мыльникова под сильным влиянием близких родственниц. Первой была Мария Николаевна Зеленская, сестра матери, жившая теперь в Ленинграде. Она училась живописи сначала у известного художника и педагога Дмитрия Николаевича Кардовского, потом некоторое время занималась в Париже у опытных мастеров.

На воспитание интереса к живописи у Андрея во многом оказала влияние и двоюродная сестра Кира Николаевна Львова, жившая в Москве. Она была своим человеком в столичном кругу художников и приезжавшего на время в Москву Андрея водила по мастерским живописцев и графиков, по выставочным залам, немало интересного рассказывала об искусстве. Бывая в Москве, Мыльников заходил и в дом Алексея Ильича Кравченко, своего дальнего родственника и земляка.

Учась в старших классах школы, Андрей настолько увлекся рисованием, что решил заняться этим делом уже под руководством художников-педагогов в специальном учебном заведении. Окончив девятый класс, он подал заявление на подготовительные курсы при Всероссийской Академии художеств. Однако выдержать вступительные испытания Мыльников не смог. Одной увлеченности оказалось недостаточно. Не было необходимой специальной подготовки. Лишь через год его приняли в подготовительный класс архитектурного факультета, а еще через год Мыльникова зачислили студентом Института живописи, скульптуры и архитектуры Академии художеств. Два года, проведенные в этом вузе, способствовали развитию у юноши общей культуры, без которой он не смог бы впоследствии вырасти в первоклассного высокограмотного живописца. В институте Мыльников познакомился с памятниками отечественного и мирового зодчества, постиг принципы архитектоники и особенности архитектурных стилей. И конечно же, на занятиях в институте много рисовали, и в этой дисциплине Андрей показал большие способности. К тому же его все более тянуло к живописи. Свободное время юноша теперь посвящал работе над этюдами с натуры, совершенствовался в композиционном построении, изучал цветовые отношения красок.

На студенческих выставках Мыльников показывал свои этюды маслом, и они привлекали внимание специалистов сочностью, свежестью красок, умением подметить в самом, казалось бы, обыденном нечто привлекательное, необычное. Увидевший работы молодого Мыльникова художник и художественный критик Н. Э. Радлов посоветовал Андрею серьезно заняться живописью, и вскоре Мыльников — третьекурсник архитектурного факультета, оказался на втором курсе живописного.

Война нарушила мирную жизнь советских людей, всколыхнула всю страну. Блокированный гитлеровскими армиями Ленинград стойко выдерживал выпавшие на его долю испытания. Продолжала работать и Академия художеств. Но теперь ее деятельность была неразрывна с борьбой народа против фашизма. В тяжкие дни войны студенты не только рисовали, писали, лепили — они принимали участие в строительстве оборонительных рубежей, в маскировке военных объектов. В городе катастрофически не хватало подуктов, прекратилась подача электроэнергии, воды. И все же в декабре 1941 года в Академии художеств состоялась защита дипломов очередными выпускниками. Но студенту Андрею Мыльникову еще рано было думать о дипломной работе. После занятий он пока помогал оборонительным отрядам Ленинграда, ездил под Новгород на рытье противотанковых рвов, строительство дотов и дзотов, вступив добровольцем в народное ополчение, дежурил во время ночных бомбежек, помогал ликвидировать последствия вражеских авианалетов. В конце 1942 года в последней стадии дистрофии, теряя от голода сознание, Мыльников вместе с Академией художеств переправился по ледовой Дороге жизни через Ладожское озеро на Большую землю, затем переехал в Самарканд.

Искусствоведами принято считать началом творческой деятельности художника А. Мыльникова 1946 год. 2 марта Академия художеств выпускала в самостоятельный путь воспитанников живописного и скульптурного факультетов Института живописи, скульптуры и архитектуры. Давно уже отечественная Академия не переживала такой волнующей защиты дипломных работ. Преподавательский состав и студенчество задолго готовились к этому дню. Чувствовался общий подъем настроения* ибо всему коллективу было ясно, что на суд Академии представлены значительные художественные произведения.

Академик, народный художник СССР Игорь Эммануилович Грабарь, комментируя это событие, писал в первом номере журнала «Творчество» за 1947 год: «Надо прямо сказать, что такого высокого качества дипломных работ в Академии давно уже не было, а одна из них по глубине содержания, формальному совершенству, новизне и остроте решения превосходит программы, выходившие из стен Академии после «Воскрешения дочери Иаира» И. Е. Репина, за которую автор получил в 1873 году первую золотую медаль и шестилетнюю заграничную поездку, так называемое «пен-сионерство». Работа эта — «Клятва балтийцев», грандиозная монументальная композиция Андрея Мыльникова.

Студент монументальной мастерской,— продолжал Грабарь,— он давно уже выдвинулся из среды своих сотоварищей яркостью дарования, высотой формальных знаний, чувством колорита, пониманием силуэта и ритма, столь необходимых в монументальной живописи, и умением справляться со сложными композиционными заданиями. Превосходный рисовальщик и великолепный живописец, он всегда выделялся своими классными работами, и на него Академия возлагала большие надежды, но настоящим произведением он их решительно превзошел».

Получить такой высокий отзыв о своей работе и лестное сравнение с великим Ильей Репиным от корифея отечественного искусства — это вексель, который необходимо оплачивать неустанным, вдумчивым трудом многие десятилетий. И Андрей Мыльников это понимал.

В эти годы молодой живописец много работал над портретами. Он сделал несколько автопортретов, один из которых вписал в картину «Клятва балтийцев», портреты А. Долженкова, С. Пешного, Т. Воробьевой, женский портрет в розовом и теплый, душевный, хотя и в строгом колорите, портрет матери Веры Николаевны Ухиной-Мыльниковой.

«В образе пожилой женщины, уютно расположившейся с собакой на коленях на низкой тахте,— писал, рассматривая портрет матери, один из биографов Мыльникова,— выражены покой и тихая внутренняя сосредоточенность. Ласковость и нежность в ее облике как бы скрыты за той внимательностью, с которой она смотрит на зрителя. Фоном для фигуры матери служит стена комнаты, угол картины слева и ниспадающая занавеска окна в правой части полотна. Это окружение трактовано художником строго лаконично, что еще более подчеркивает жизненную трепетность модели, ее значительность. В портрете нет этюдной непосредственности и незавершенности; вместе с тем точность композиционного решения умело скрыта художником. Он серьезен по существу отношения к образу и у зрителя вызывает столь же уважительное к себе отношение. В этой ранней своей работе Мыльников уже вполне сложившийся художник, хорошо понимающий принципы портретного жанра».

Ну а нам, жителям Энгельса, портрет В. Н. Мыльниковой интересен еще и тем, что позволяет увидеть, как выглядела наша землячка в первые послевоенные годы, чуть познакомиться с обстановкой комнаты, в которой она жила.

Следующим этапным произведением в творчестве Андрея Мыльникова стала картина «На мирных полях», ставшая широко популярной после первой же выставки. Два года художник трудился над полотном огромных размеров, два на четыре метра, написал десятки этюдов, исполнил три эскиза. Увидевшая тогда полотно «На мирных полях» искусствовед Вирко Блэк так описала его: «Яркое летнее утро. По залитому горячим солнцем полю, утопая в густых травах, плавно движется навстречу зрителю группа колхозниц. Лаконичный и выразительный рисунок фигур, четко выделяющихся на фоне высокого неба, твердая, уверенная поступь женщин, их спокойная величавая грация, низкий горизонт в картине — все это придает жанровой теме монументальное звучание».

Картина «На мирных полях» экспонировалась на выставках русского искусства в Германии, Швейцарии, Румынии...

Через пять лет новая крупная работа заставила говорить о себе художественный мир республики. Это мозаичное панно «Изобилие», выполненное для станции Ленинградского метро А. А. Мыльниковым при участии художников А. Д. Королева и В. И. Снопова. Это панно некоторые искусствоведы назвали цветовой песней, воспевающей людей труда, создающих богатства родины.

В 1957 году — снова удача. Мыльниковым написана картина «Пробуждение», замысел которой родился еще четыре года назад. Тогда Андрей Андреевич в составе советской делегации побывал в Бухаресте на IV Всемирном фестивале молодежи и студентов. Там он сделал множество зарисовок, этюдов маслом, портреты делегатов из Судана, Нигерии, Индии, Индонезии. Картина «Пробуждение» посвящена международному форуму молодежи и народам Африки и Латинской Америки, добивавшимся независимости своих государств.

Значительной для Андрея Мыльникова, пожалуй, можно считать выставку 1960 года в Венеции на Биеннале, где он демонстрировал свои работы в тройке с такими признанными корифеями, как живописец Александр Дейнека и скульптор Вера Мухина. Но если Александр Александрович был уже в зените мастерства, а Вера Игнатьевна считалась гением ваяния, но посмертно, то Мыльников лишь вступил на тропу удач и славы.

Андрея Андреевича все настойчивее привлекал монументально-декоративный жанр. На фоне новых усложненных задач современного градостроительства и архитектуры значимость монументального искусства в оформлении как отдельных зданий, так и целых архитектурных ансамблей неизмеримо возросла. В анкт-Петербурге, где много лет работает Мыльников, современные здания вырастают рядом с уникальными творениями зодчих XVIII и XIX столетий, что ставит перед монументалистами дополнительную проблему: найти и создать гармонию между старым и новым в архитектуре города. Среди художников-монументалистов, успешно справляющихся с этой задачей, с конца пятидесятых годов находится и Андрей Андреевич Мыльников.

Одним из ранних произведений художника в этом жанре стало декоративное панно, изображающее план Ленинграда, выполненный для Ленинградского Дома архитекторов. План предназначался для оформления парадной лестницы здания и должен был включать скорее элементы художественности, нежели скрупулезной топографии, потому работу над панно поручили художнику, а не специалисту-топографу. Давая оценку этой работе, искусствовед Авраам Каганович писал: «Мыльников трактует план Ленинграда в стиле старинного гобелена, используя для этого и характерный рисунок складок драпировки, и манеру мазка. Панно выдержано в чуть бледных тонах, которые еще более подчеркивают связь со старинным гобеленом, и хорошо «вписывается» в интерьер помещения».

Примерно в том же ключе разработана в соавторстве с Ф. Э. Заборовским роспись центрального зала Ленинградского аэропорта.

В 1962 году Андрей Андреевич выполнил роспись-триптих для Ленинградского театра юного зрителя. В триптих вошли большие панно: «Дети и знание» (12 на 3,5 метра), «Дети и театр» (7 на 3 метра) и «Костер» (7 на 3 метра). Панно писались темперой по холсту, наклеенному на штукатурку. В отличие от предыдущих многофигурных панно, на триптихе действующих лиц гораздо меньше, но все они несут значительную смысловую нагрузку. Мозаики для тюза выразительны, поэтичны, в них подчеркнута насыщенность колорита.

В своем творчестве А. Мыльников много внимания уделял и уделяет портрету живописному и графическому. Художник не ограничивает себя стремлением к похожести изображения на оригинал, он ставит задачу раскрыть характер человека, показать на полотне внутренний мир позируемого, рассказать зрителю о его мыслях, переживаниях. К таким работам можно отнести портреты архитектора В. Кочедамова, скульптора С. Коненкова, поэта М. Дудина, графика Н. Кравченко, режиссера Г. Товстоногова, артиста Ю. Толубеева.

Часто и с любовью писал Андрей Мыльников портреты жены Арии Георгиевны Пестовой, в прошлом балерины, солистки Петербургского Мариинского театра, а ныне педагога консерватории по характерным танцам.

Художник не скрывает своего любования моделью, кажется, что кисть он макает не в масляную краску, но в нежность, восхищение, ласку.

Мила и обаятельна большая серия портретов дочери Верочки. Вот она рисует, вот — с надувным шариком, с грибами. Здесь Верочка больна, а здесь — на берегу моря. Снова дочь болеет. Выздоравливает. В мастерской отца за первой пробой кисти. Верочка на веранде. У окна, на даче, снова в мастерской, в саду у черемухи.

Схожая тема: Верочка в красном пальто, в белом, в розовой кофте, в желтой юбке, на фоне зеленого платка... И еще множество раз: Верочка, Верочка, Верочка...

По портретам Веры Мыльниковой можно проследить ее жизнь с младенчества до нынешнего времени, узнать ее характер, увлечения... Теперь она уже не Верочка, а Вера Андреевна, интересный, самобытный художник, выставлявшая свои работы не только в России, но и за рубежом, например в столице Франции.

Красоту российского пейзажа Мыльников начал чувствовать еще в детстве на Волге. Затем его очаровала природа Ленинграда и окрестностей. Нева, набережные, скверы и парки, пригородные рощи: все притягивает восхищенный взор художника. Пейзаж для Мыльникова не только географическое понятие: Крым, Алтай, Прибалтика, Урал... Главной задачей Мыльникова-пейзажиста является такой рассказ о природе, который бы вызвал воспоминание о виденном, желание побывать в знакомых по картинам местах. Художник не просто копирует природу, он цветом и тоном усиливает ее влияние на зрителя, делает более понятным состояние природы, помогает сблизиться с ней. Следящие регулярно за творчеством Андрея Мыльникова не могли не заметить, что начиная с шестидесятых годов пейзажи художника стали свежее, сочнее, живописнее. Они более точно, более правдиво передают настроение природы, состояние ее души. Нередко автор оживляет свои пейзажные работы, вводя в их сюжет женские и детские фигуры. Они схематичны, призрачны, как бы размыты дождями, но все же несут возложенную на них художником нагрузку.

Андрей Андреевич много путешествовал по стране с карандашом и этюдником, потому на его выставках можно встретить обилие пейзажных этюдов из разных концов Советского Союза. Здесь Подмосковье и Старый Крым, Рижское взморье и Южный Урал, Онежское озеро и башкирские леса, Сибирь, Гурзуф, Черноморское побережье, Закавказье-Мыльников часто вносит в пейзаж архитектуру, видно, сказывается давнее увлечение ею. Это и старинные особняки на набережной Фонтанки в Ленинграде, и новгородский собор, и церковь на Волхове, и жилые дома на городской окраине.

Картины Андрея Мыльникова — картины-кочевники. Они переезжают с выставки на выставку, из города в город, из государства в государство. Италия, Чехословакия, Египет, Германия, Афганистан, Болгария, Венгрия, Румыния, Польша — вот далеко не полный маршрут путешествий его произведений. Ездит по миру и сам Андрей Андреевич. В 1956 году из Китая художник привез много интересных этюдов. Три года спустя поездка в Египет оказалась не менее плодотворной. Потом были две длительные поездки в Италию. В 1970 и 1974 годах на выставках Мыльникова появились картины, выполненные по испанским впечатлениям. Незабываемой стала поездка в Соединенные Штаты Америки, где он близко познакомился с современным искусством североамериканцев. Побывал Андрей Андреевич и в Японии, Голландии, ГДР, ФРГ, Франции, Англии, Венгрии, Румынии, Польше, Болгарии, Чехословакии.

Изредка Мыльников пробовал себя в скульптуре. В основном это головки девочек, девушек, женщин, женские торсы. Пользовался он различными материалами: известняком, песчаником, мрамором, гранитом, ракушечником. Для скульптурных портретов из дерева выбирались липа, кипарис или тополь.

Творчество Мыльникова всегда высоко оценивалось специалистами. Его, по сути дела, вторая картина, «На мирных полях», написанная в тридцатилетнем возрасте, была удостоена высшей награды — Государственной премии страны. За картину «Пробуждение» Андрею Андреевичу присуждена серебряная медаль Министерства культуры СССР. В том же году художника, руководителя монументальной мастерской Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина, утвердили в звании профессора. В 1975 году народный художник России Андрей Мыльников закончил картину «Прощание», за которую получил вторую Государственную премию СССР. В следующем году ему присвоили высшее по тому времени для живописцев звание — народный художник Советского Союза.

Много дел у А. А. Мыльникова в Академии художеств. Он действительный член ее, руководит монументальной мастерской при академии, под руководством Андрея Андреевича молодые художники исполнили картоны мозаик памятного зала для монумента «Героическим защитникам Ленинграда», за что авторы были награждены Государственной премией России имени Репина. Не отказывается Мыльников и от общественной работы. Он много лет состоял секретарем правления Союза художников СССР, являлся членом комитета по Ленинским и Государственным премиям при Совете Министров Советского Союза.

На соискание Ленинской премии в 1984 году был представлен триптих А. А. Мыльникова «Распятие», состоящий из трех полотен-рассказов: «Коррида», «Распятие» и «Гарсия Лорка». Написанный в 1979 году, триптих находился в центре внимания многих выставок, заставляя зрителей думать, рассуждать, сопереживать вместе с автором.

В 1977 году автор этого очерка впервые рассказал через местную газету жителям города Энгельса о выдающемся художнике-земляке. Через пять лет я опубликовал материал о Мыльникове в областной молодежной газете, в 1984 году — в энгельсской. Жизнью и творчеством знаменитого живописца заинтересовались историки края, работники Энгельсского краеведческого музея. С Мыльниковым завязалась переписка, сотрудники музея побывали в гостях у художника.

Андрей Андреевич и сам давно собирался посетить родные места, очень хотелось посмотреть на перемены, прошедшие за десятилетие в Энгельсе, Саратове, на Волге. Давно собирался, да все дела не пускали.

Но наконец... Во второй половине июня 1985 года Саратовский художественный музей имени А. Н. Радищева отмечал свой вековой юбилей. На торжества в Саратов были приглашены гости, официальные лица: министр культуры России, руководители Союзов художников, искусствоведы, художники. Среди приглашенных был и секретарь правления Союза советских художников, академик живописи А. А. Мыльников.

На торжественном собрании сотрудникам музея имени Радищева было сказано много теплых, благодарных слов. Говорили их те, кто не раз, восхищенный, ходил по просторным, чуть загадочным залам, на стенах которых разместилась Красота.

Потом был зачитан Указ Президиума Верховного Совета страны о награждении Саратовского государственного художественного музея имени А. Н. Радищева орденом Трудового Красного Знамени «за заслуги в эстетическом воспитании трудящихся и в связи со столетием со дня основания».

— Мне приходилось бывать во многих музеях Европы и Америки,— сказал Андрей Андреевич Мыльников, когда ему предоставили слово,— саратовский музей относится к числу лучших из них. Хочется от души поблагодарить саратовцев за достойное продолжение традиций русской и советской культуры.

28 июня 1985 года на здании Радищевского музея была открыта мемориальная доска основателю музея Алексею Петровичу Боголюбову. Свою благодарность этому бескорыстному патриоту земли русской выразил и Мыльников, возложив букет живых цветов к основанию памятной доски.

Выбрав свободное время, Андрей Андреевич отправился по мосту через Волгу в родной город.

— Очень грустное и не во всем приятное впечатление вызвал бывший Покровск,— с горечью вспоминал потом Мыльников, где многие старые дома превратились в развалины или на их месте пустыри, а чаще безликие серые коробки. Город неприбранный, с выкопанными всюду канавами, в архитектуре — эклектика и безвкусица. От старого Покровска мало что осталось, все уничтожено холодной рукой.

Мне, пишущему эти строки, трудно согласиться с мнением уважаемого живописца-академика, хотя в чем-то он прав. Прожив в Энгельсе несколько десятилетий, я был свидетелем многих отрадных перемен. Старые, развалившиеся дома (от времени, а не по прихоти местной власти) сносились, и на их месте строились новые, и это закономерно. Действительно, новостройки часто непримечательны в архитектурном решении, но иногда это красивые, выполненные в лучших традициях современного зодчества здания.

И в старом Покровске далеко не все постройки привлекали восхищенный взор. Были два-три десятка небольших, милых, симпатичных особняков, исполненных по индивидуальным архитектурным проектам, в большинстве же своем — дома обычные для заводских и фабричных слободок. Порой даже не дома, а хаты.

Кстати сказать, примечательные здания, построенные дедом Мыльникова Ухиным,— жилой дом и школа — сохранены городом и внесены в число архитектурных памятников. Андрей Андреевич даже высказал надежду, что, возможно, в доме деда когда-нибудь откроется музей художника Мыльникова или картинная галерея, и тогда Андрей Андреевич передаст в дар городу не только свои произведения живописи и графики, но и вещи, связанные с фамилиями Ухиных и Мыльниковых. Более того, живописец уже сделал первые шаги в этом направлении. Он подарил городу несколько своих живописных работ, рисунков, альбом репродукций с дарственной надписью: «Дорогому городу моего детства Покровску», афиши выставок, значки...

В 1989 году А. А. Мыльников высказал обиду, считая, что его в родном городе не помнят, не знают его творчества. Но Андрей Андреевич ошибался и вскоре в этом убедился. В начале следующего года он получил известие о присвоении ему звания «Почетный гражданин города Энгельса». В марте 1990 года художник прислал на имя председателя Энгельсского городского исполнительного комитета письмо. На своем фирменном бланке народного депутата СССР Андрей Андреевич писал: «...особую благодарность хочу выразить Совету народных депутатов города Энгельса — Покровска и Вам, председателю Исполкома, удостоившим меня такой высокой и дорогой мне чести — присвоения мне звания Почетный гражданин моего родного города, с которым у меня связано так много воспоминаний...»

Теперь жители Энгельса ждут Почетного гражданина своего города в гости, надеются, что он непременно побывает на родине, где, по словам самого же Андрея Андреевича, он провел «десять счастливых лет детства, напоенных широтой Волги, заволжских просторов, согретый материнской нежностью и любовью».

Из книги "Покровск" 1997 год. Автор Генадий Мишин.