03/12/2019 07:41 Литература Истории
Немного об эпистолярном наследии Степана Григорьевича. Отмечу, что даже конверты при этом были, как сейчас говорят, эксклюзивными, т. е. именными, с отпечатанными типографским способом адресом и именем отправителя.
В письмах к жене, дочери и зятю (А. И. Кравченко) теплота, сердечность и любовь к ним соседствуют с его деловой и благотворительной деятельностью. Так, 3 мая 1915 года Степан Григорьевич пишет из Саратова в Москву жене: «…Сегодня я принял участие в закладке детского приюта в Покровске, положил два кирпича. Закладка была торжественной, из всех церквей к месту закладки были крестные ходы с иконами и хоругвями. Я решил пожертвовать на это дело 1000 рублей…» В то время это стоимость десяти рабочих лошадей или 16 тонн русской пшеницы.
Здесь речь идёт о детском приюте для сирот - детей воинов (шла 1-я мировая война). Закладка приюта происходила «на горе», где новоузенский купец 2-й гильдии (впоследствии 1-й гильдии) С. П. Петров, успешный предприниматель, общественный деятель и благотворитель, пожертвовал место под него между улицами Телеграфной и Александровской (Чапаева) рядом с садом врача и общественного деятеля Покровска А. И. Новикова (часть территории сегодняшней 2-й горбольницы). Видимо, с того времени (с 1915 г.) появилась улица Приютская (сейчас Полиграфическая).
Сугубо деловое письмо.
Выше я упоминал о смежных дачных участках Ухиных-Тихоновых на реке Саратовке. После смерти Н. А. Ухина в 1914 году большой плодовый сад стал приходить в запустение. Да и Степану Григорьевичу, живущему в Саратове, управляться с садом стало тяжело. Он пишет зятю 17 июня 1917 года: «Сад сдал (в аренду. – А. Г.) за приличную цену - за 5000 рублей, на нашу долю - половина…» А через несколько месяцев, 2 октября 1917 года, в письме жене в Москву он отмечает: «Пока у нас всё тихо, мирно, хотя разговоров всяких очень много, и все, конечно, довольно мрачные, да и не от чего быть весёлыми…» Это одно из последних его писем, и ключевое слово в нём «пока»...
Пока ещё он личный почётный гражданин, уважаемый человек, бывший гласный Новоузенского уездного земства (1895-1904 гг.) и Саратовской городской думы (1913-1916 гг.), владелец особняка, обширных земель и других активов.
Но события, последовавшие после революции 1917 года, всё это перечеркнули. Нам осталось рукописное свидетельство тех злосчастных дней, написанное рукой его дочери – Ксении Степановны Кравченко (1896-1980 гг.). Датировано оно 14 января 19(?) года. Почему не поставлена точная дата, узнать уже не суждено. Нельзя без душевной боли читать эти написанные для дочери Наташи (1916-2017 гг.), внучки Степана Григорьевича, драматические строки, отражающие суть явлений, происходивших тогда не только в Саратове.
«Папа был арестован… 18 июля 1919 года. Отец мой в это время был высокий, сильный, красивый старик с головой поразительного благородства. Всю эту кишащую около него гадость, нагло врывающуюся в его дом, не полученный от предков, а завоёванный им самим долгим упорным трудом, абсолютной честностью, сосредоточием постоянным всех мыслей на своей семье… всю эту свору… он ненавидел и презирал открыто и спокойно, с сознанием своего превосходства. Для них он не хотел менять ни своих малейших привычек, ни тем более своих взглядов. В этом было и гражданское мужество, и большое презрение. Каждое утро он садился, как всегда, на террасе, выпивал свой кофе или чай с молоком, надевал очки и усаживался удобно в кресле с газетой. Прекрасные у него были руки, небольшие очень при его огромном росте, и нежная удивительно милая ладонь. Руки умного, живого и сильного человека…
И вот эти последние дни в нашем доме отец мой продолжал жить так, как жил, в то время как на воротах у нас была красная вывеска: «Смерть буржуям»... По доносу политкома Макина… он был арестован ночью с 17-го на 18 июля н. сг. …За два месяца перед этим он был тоже арестован (продержали его всего несколько часов), и я вижу и сейчас его абсолютно спокойное лицо с полным презрением к людям, лишающим его свободы. …У меня была твёрдая уверенность, что я спасу моего отца. Это был длинный и какой-то одинаковый кошмар все дни.
Мама была совершенно подавлена отчаянием, мой муж (А. И. Кравченко. – А. Г.) бегал, искал квартиру и перевозил вещи, я целые дни тупо бегала по горячим тротуарам, отыскивая своих знакомых коммунистов, умоляя, унижаясь, подделываясь под их тон. Только одна из них была безусловно порядочна – поэтесса Лидия Тоом (в то время она работала в Саратове и заведовала студией Пролеткульта. – А. Г.), девушка удивительно тонкой душевной организации, которую знал ещё и мой отец… Я просила поручительство за отца. Так длилось несколько дней. Я впервые поняла, что значит просить, когда вас не принимают, когда вам недвусмысленно указывают на дверь… На другой день после ареста папу перевели из подвала чрезвычайной комнаты в тюрьму, так называемый концентрационный лагерь…».
В крайней тревоге прошли июль, август, заканчивался сентябрь 1919 года. Степан Григорьевич в числе нескольких десятков человек оставался под арестом как заложник в ожидании своей участи. Весь трагизм (с обеих сторон) передан скупыми строками документа:
«25 сентября агентами Деникина в Москве были брошены две бомбы в заседание ответственных партийных работников. Некоторые из них были убиты и ранены. Шпионы империализма и контрреволюции делают своё гнусное дело. В ответ на это, согласно резолюции Саратовского совета и рабочей беспартийной конференции, Саратовская чрезвычайная комиссия в заседании 29 сентября постановила провести красный террор и расстрелять следующих лиц…»
В числе 28 жертв политических репрессий значится и он, «помещик Тихонов Степан Григорьевич – владелец 8000 десятин земли». Под покровом ночи с 29 на 30 сентября 1919 года на окраине Воскресенского кладбища приговор был приведён в исполнение. Сейчас на их могиле лежит надгробная гранитная плита с фамилиями жертв...
Так закончилась жизнь одного из представителей сообщества предпринимателей и общественных деятелей слободы Покровской конца XIX начала XX века, родившегося и жившего в ней и нашедшего свой трагический конец в Саратове.
P.S. Даты указаны по старому стилю.
P.Р.S. Использованы материалы из архива семьи Кравченко (Москва), ГАСО (Саратов), архива НП (Энгельс).
Анатолий ГРЕДЧЕНКО
В письмах к жене, дочери и зятю (А. И. Кравченко) теплота, сердечность и любовь к ним соседствуют с его деловой и благотворительной деятельностью. Так, 3 мая 1915 года Степан Григорьевич пишет из Саратова в Москву жене: «…Сегодня я принял участие в закладке детского приюта в Покровске, положил два кирпича. Закладка была торжественной, из всех церквей к месту закладки были крестные ходы с иконами и хоругвями. Я решил пожертвовать на это дело 1000 рублей…» В то время это стоимость десяти рабочих лошадей или 16 тонн русской пшеницы.
Здесь речь идёт о детском приюте для сирот - детей воинов (шла 1-я мировая война). Закладка приюта происходила «на горе», где новоузенский купец 2-й гильдии (впоследствии 1-й гильдии) С. П. Петров, успешный предприниматель, общественный деятель и благотворитель, пожертвовал место под него между улицами Телеграфной и Александровской (Чапаева) рядом с садом врача и общественного деятеля Покровска А. И. Новикова (часть территории сегодняшней 2-й горбольницы). Видимо, с того времени (с 1915 г.) появилась улица Приютская (сейчас Полиграфическая).
Сугубо деловое письмо.
Выше я упоминал о смежных дачных участках Ухиных-Тихоновых на реке Саратовке. После смерти Н. А. Ухина в 1914 году большой плодовый сад стал приходить в запустение. Да и Степану Григорьевичу, живущему в Саратове, управляться с садом стало тяжело. Он пишет зятю 17 июня 1917 года: «Сад сдал (в аренду. – А. Г.) за приличную цену - за 5000 рублей, на нашу долю - половина…» А через несколько месяцев, 2 октября 1917 года, в письме жене в Москву он отмечает: «Пока у нас всё тихо, мирно, хотя разговоров всяких очень много, и все, конечно, довольно мрачные, да и не от чего быть весёлыми…» Это одно из последних его писем, и ключевое слово в нём «пока»...
Пока ещё он личный почётный гражданин, уважаемый человек, бывший гласный Новоузенского уездного земства (1895-1904 гг.) и Саратовской городской думы (1913-1916 гг.), владелец особняка, обширных земель и других активов.
Но события, последовавшие после революции 1917 года, всё это перечеркнули. Нам осталось рукописное свидетельство тех злосчастных дней, написанное рукой его дочери – Ксении Степановны Кравченко (1896-1980 гг.). Датировано оно 14 января 19(?) года. Почему не поставлена точная дата, узнать уже не суждено. Нельзя без душевной боли читать эти написанные для дочери Наташи (1916-2017 гг.), внучки Степана Григорьевича, драматические строки, отражающие суть явлений, происходивших тогда не только в Саратове.
«Папа был арестован… 18 июля 1919 года. Отец мой в это время был высокий, сильный, красивый старик с головой поразительного благородства. Всю эту кишащую около него гадость, нагло врывающуюся в его дом, не полученный от предков, а завоёванный им самим долгим упорным трудом, абсолютной честностью, сосредоточием постоянным всех мыслей на своей семье… всю эту свору… он ненавидел и презирал открыто и спокойно, с сознанием своего превосходства. Для них он не хотел менять ни своих малейших привычек, ни тем более своих взглядов. В этом было и гражданское мужество, и большое презрение. Каждое утро он садился, как всегда, на террасе, выпивал свой кофе или чай с молоком, надевал очки и усаживался удобно в кресле с газетой. Прекрасные у него были руки, небольшие очень при его огромном росте, и нежная удивительно милая ладонь. Руки умного, живого и сильного человека…
И вот эти последние дни в нашем доме отец мой продолжал жить так, как жил, в то время как на воротах у нас была красная вывеска: «Смерть буржуям»... По доносу политкома Макина… он был арестован ночью с 17-го на 18 июля н. сг. …За два месяца перед этим он был тоже арестован (продержали его всего несколько часов), и я вижу и сейчас его абсолютно спокойное лицо с полным презрением к людям, лишающим его свободы. …У меня была твёрдая уверенность, что я спасу моего отца. Это был длинный и какой-то одинаковый кошмар все дни.
Мама была совершенно подавлена отчаянием, мой муж (А. И. Кравченко. – А. Г.) бегал, искал квартиру и перевозил вещи, я целые дни тупо бегала по горячим тротуарам, отыскивая своих знакомых коммунистов, умоляя, унижаясь, подделываясь под их тон. Только одна из них была безусловно порядочна – поэтесса Лидия Тоом (в то время она работала в Саратове и заведовала студией Пролеткульта. – А. Г.), девушка удивительно тонкой душевной организации, которую знал ещё и мой отец… Я просила поручительство за отца. Так длилось несколько дней. Я впервые поняла, что значит просить, когда вас не принимают, когда вам недвусмысленно указывают на дверь… На другой день после ареста папу перевели из подвала чрезвычайной комнаты в тюрьму, так называемый концентрационный лагерь…».
В крайней тревоге прошли июль, август, заканчивался сентябрь 1919 года. Степан Григорьевич в числе нескольких десятков человек оставался под арестом как заложник в ожидании своей участи. Весь трагизм (с обеих сторон) передан скупыми строками документа:
«25 сентября агентами Деникина в Москве были брошены две бомбы в заседание ответственных партийных работников. Некоторые из них были убиты и ранены. Шпионы империализма и контрреволюции делают своё гнусное дело. В ответ на это, согласно резолюции Саратовского совета и рабочей беспартийной конференции, Саратовская чрезвычайная комиссия в заседании 29 сентября постановила провести красный террор и расстрелять следующих лиц…»
В числе 28 жертв политических репрессий значится и он, «помещик Тихонов Степан Григорьевич – владелец 8000 десятин земли». Под покровом ночи с 29 на 30 сентября 1919 года на окраине Воскресенского кладбища приговор был приведён в исполнение. Сейчас на их могиле лежит надгробная гранитная плита с фамилиями жертв...
Так закончилась жизнь одного из представителей сообщества предпринимателей и общественных деятелей слободы Покровской конца XIX начала XX века, родившегося и жившего в ней и нашедшего свой трагический конец в Саратове.
P.S. Даты указаны по старому стилю.
P.Р.S. Использованы материалы из архива семьи Кравченко (Москва), ГАСО (Саратов), архива НП (Энгельс).
Анатолий ГРЕДЧЕНКО
Тихонов С.Г. с дочерью Ксенией на курорте Сан-Ремо. Фото 1913 год.
Тихонов С.Г. с дочерью на даче на реке Саратовке. Фото 1916 год.
Рубрики: Литература Истории
«Волга Фото» Новости Фотографии / Фотографии / Невинно убиенный