ОЧЕРКИ из ЖИЗНИ и БЫТА ЭЛЬТОНСКИХ СОЛЯНЫХ ЛОМЩИКОВ и ВОЗЧИКОВ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII века* 2

Казённая Палата, на рассмотрении которой был этот указ в 1788 году, удостоверяет, что следов исполнения по нему в делах Конторы не отыскано, да, очевидно, что касается постройки церкви, ничего сделано и не было, кроме того, что был установлен сбор на построение церкви от доброхотных дателей.

Об организации этого сбора в Инструкции премьер-майору Лаврентьеву, неоднократно упоминаемому выше, в § 25 «О бытии там священнику и о сборе на построение церкви от доброхотных дателей и кто из умирающих что откажет; также о назначении для похоронения мёртвых тел мест», между прочим, говорится: а понеже (так как. – «ДБ») по силе указу Правительствующего Сената надлежит впредь иметь там церковь, которая со всею церковною принадлежностью из Москвы и выписывается, к чему и о сборе денег с доброхотных дателей старание приложить надлежит, во исполнение сего дана вам книга, по которой, ежели кто что даст, во оную книгу записывать; и сверх того, ежели из тамо умирающих оставшие пожитки на ту церковь откажут, то, принимая, в ту книгу записывать верно и о таких вещах в Низовую Соляную Контору присылать ведомости».

Из дел видно, что такие книги были заведены не только на озере, но и в подчинённых Конторе соляных магазинах (складах. – «ДБ»).

Одна из них дошла до нас. Это – «1769 год. Книга записная собираемых при Саратовских луговых магазинах (т. е. в Покровской слободе. – «ДБ») от доброхотных дателей на церковное при Эльтонском озере денег». Из этой книги видно, что пожертвования поступали довольно скупо, так, за целый год собрано только 6 р. 24 к., причём самое крупное пожертвование не превышало 6 коп.

Сохранившиеся документы не дают возможности решить, были ли случаи отказа на церковное строение имущества умирающими на озере ломщиками и возчиками.

Как бы то ни было, хотя и медленно, но пожертвования набирались и, как усматривается из справки Казённой Палаты в 1788 году, с 1759 по 1788 год на эльтонскую церковь было собрано 427 руб. 28 1/2 коп.

Из собранных денег иногда выдавались небольшие суммы как вспомоществование священникам, командируемым на озеро, на книги, воск и т. п. Были поступления и выходящие из ряда обыкновенных. Так, в 1783 году эльтонские ломщики просили состоящего на озере в должности смотрителя подпоручика Фёдорова определить на постройку храма деньги, собранные с них в том году подпоручиком Мартьяновым. Деньги эти в сумме 286 р. были собраны Мартьяновым «во взяток» и по постановлению Уголовной Палаты в 1785 году переданы в приказ Общественнного Призрения, откуда по требованию Казённой Палаты пересланы в Саратовское Казначейство.
Таким образом, до 1788 года на озере не было устроено церкви и службы отправлялись в часовне.

Кем и когда была сооружена эта часовня – из дел не видно, можно только с положительной уверенностью утверждать, что в созидании её местное начальство едва ли принимало какое-либо участие. Часовня была убога по внешнему своему виду. Так, по словам официального документа на Эльтонском озере состоит часовня брусяная, в ней пол и потолок тесовые, крыта лубьями (внутренняя часть древесной коры. – «ДБ»).

Внешнему убожеству соответствовало, конечно, и внутреннее убранство часовни. О бедности его свидетельствует сохранившаяся опись церковной утвари, находившейся при часовне.

Это имущество состояло в ведении Камышинских луговых магазинов и собиралось, по-видимому, не один год, т. к. в 1761 году, например, Соляная Контора требовала присылки на озеро священника с ризами и «прочими принадлежащими потребами».

Только в 1788 году Казённая Палата уступила настоятельному желанию ломщиков и возчиков. Вот что говорится об том в подлинном деле:

«Прошлого 1783 года декабря 16 числа учинённым во оной Казённой Палате протоколом по предложенной от сей (запасных соляных магазинов) выписки заключено между прочим о построении на Эльтонском озере походной церкви сочинить со обстоятельством особый протокол. Но в помянутой выписке относительно до церкви явствует, что бывшему в 1783 году на Эльтонском озере в должности смотрителя подпоручику Фёдорову подано от соляных ломщиков доношение на имя Казённой Палаты, которое от него на разсмотрение представлено. А в том представленном доношении написано: хотя де присылаемый священник при озере Эльтонском отправляет в состоящей в том месте часовне часы и молебны, но желание их всё усердное состоит, чтобы для отправления литургии была при озере церковь, сооружённая наподобие полковых походных, – то и просят Казённую Палату на сделание такой походной церкви определить деньги, известные оной Палате, собранные с них бывшим в 1783 году в лете при озере смотрителем подпоручиком Мартьяновым».

По рассмотрении всех приведённых выше обстоятельств Казённая Палата в августе 1788 года обратилась наконец к Воронежскому и Саратовскому генерал-губернатору Черткову с просьбой о постройке деревянной или походной церкви на озере.

Из сохранившихся в архиве Комиссии дел не видно, какой ответ был дан Чертковым на это представление, но, по-видимому, дело чем-то затормозилось, т. к. ходатайство о построении храма было уважено только в 1807 году.
В этом случае, для полноты нашего очерка, приходится обратиться к другому источнику, а именно к Архиву Саратовского Губернского Правления. В Архиве этом, между прочим, имеется дело, сущность которого заключается в следующем.

30 ноября 1807 года Пензенская Духовная Консистория сообщила в Саратовское Губернское Правление, что 13 января 1807 года Саратовский губернатор П. У. Беляков прописал Епископу Гайю, что на Ельтонское озеро на время возки соли для многочисленного обретающего там народа командируется ежегодно из Камышинского Духовного Правления священник для исправления всяких мирских по долгу христианскому треб. Но кроме этих треб священник совершает «возможное жертвоприношение Трисвятому Божеству» в небольшой имеющейся там ветхой часовне. Ныне все соляные возчики, числом 30 000 душ, усердно желают иметь церковь «там, где изобильно ниспосылаются от Всевышнего щедроты, особливо изливаемые на них, яко сотрудников, черпающих свои избытки возкою соли», и переносят своим коштом церковь Успения Божией Матери, деревянную, ту самую, что в Николаевской Слободе, вместо которой строится каменная. Губернатор просит позволения на перенос означенной церкви, присовокупляя, что хотя деревянные церкви строить запрещено, но дело в том, что Эльтонское озеро не есть селение, тут нет никакого строения, кроме одного казённого дома для чиновников, кроме того и грунт здесь слабый и солонцеватый, негодный для делания кирпича, а потому он и ожидает разрешения начать с лета 1807 года перевозку на озеро церкви из Сл. Николаевской. Епископ, имея в виду, что церковь переносится из слободы на озеро не на время, а навсегда, и в ней не только летом, но и зимою должно быть отправляемо богослужение, а следовательно, при ней должны быть особые священник, дьячок и пономарь, запрашивал 1 февраля 1807 года, какое будет положено «нескудное» содержание священно-церковно-служителям этой церкви.

Губернатор 11 февраля уведомил, что в этой церкви нужно отправлять богослужение только летом, когда там много народа, а зимой там никого не бывает, кроме небольшой кордонной команды; в летнее же время в эту церковь всегда может быть командирован священник с причтом из Камышина, который и может питаться от алтаря, как до сего бывало.

Преосвященный 5 марта 1807 года представил о сем на благоусмотрение Синода, испрашивая разрешительного указа.

Св. Синод 22 августа 1807 года дал знать, что именными Высочайшими указами 1800 и 1801 годов строить вновь деревянные церкви воспрещено, а об обстоятельствах, где встретятся затруднения в постройке каменных церквей, повелено представлять на Высочайшее разрешение. Обер-прокурор кн. А. Н. Голицын входил с представлением и 20 июля обявил Синоду, что Его Императорское Величество на представление Синода о перенесении деревянной церкви из Николаевской Слободы на Эльтонское озеро соизволил дать разрешение.

В Консистории определено: сообщите Губернскому Правлению, чтобы оно кому следует предписало о назначении на Эльтонском озере удобного места для постановки церкви, а Камышинскому Духовному Правлению предписать, чтобы оно дозволило церкви в слободе сломать, и командировало от себя члена или благочинного для освидетельствования места постановки церкви и смотреть за её строением в таком же виде, в каком она ныне находится, а о даче позволения на освящение рапортовало бы.

В марте 1808 года Губернское Правление прописало об этом на распоряжение Эльтонского соляного промысла.

Из последующего видно, что перенесённый на озеро храм был освящён во имя Святой Живоначальной Троицы.

Так как храм этот не имел постоянного причта, то по зимам, когда богослужение в нём прекращалось, он оставался без всякого надзора, почему у местного духовного начальства возникало опасение за целость церковного имущества. По крайней мере, в 1810 году Саратовское Губернское Правление, ссылаясь на Пензенскую Духовную Консисторию и рапорт протоиерея и благочинного г. Камышина Алексея Мышинского, просило Экспедицию Эльтонского соляного озера избрать и определить сторожа к состоящей на Эльтонском озере в «пустой» Троицкой церкви ввиду опасности в зимнее время. Экспедиция в том же году предписала надзирателю Эльтонского озера Карпову определить «из находящихся на озере камышинских бобылей одного сторожа, исправного и доброго поведения порядочного человека», для охранения церкви и находящейся в ней утвари за ответственностью самого Карпова.

Вместе с тем в ответе Духовной Консистории Экспедиция сообщает, что во время соляной кампании на озере находится смотритель с чиновниками и воинская команда; зимой же для сбережения казённого и церковного имущества остаётся команда при офицере и смотрителе. По-видимому, было даже предположение отказать в назначении особого сторожа при церкви, так как в ответе далее следовало: «…и нет надобности определять туда особого сторожа на зимнее время, когда и службы никакой не отправляется», но слова эти зачёркнуты и вместо них вписано сообщение о назначении сторожа.

Только с назначением в 1811 году на озеро постоянного священника и образованием т. о. самостоятельного прихода вопрос о церковном благоустроении и украшении получил более широкое развитие, т. к. участие в нём на законном уже основании могли принять и новые прихожане.

В конце того же 1811 года голова Саратовской Покровской Слободы Иван Пономаренко доносит Экспедиции Эльтонского соляного озера, что покровские и узморские возчики приговором согласились для украшения состоящей при Эльтонском озере деревянной церкви во имя Св. Живоначальныя Троицы, для покрытия её красками внутри и снаружи и покупки книг и церковной утвари – участвовать взносом такой суммы денег, сколько может причесться на их долю по развёрстке полной стоимости расходов на указанные обустройства между всеми возчиками. Вместе с тем он просил привлечь к пожертвованиям на это благое дело всех соляных возчиков.
Соляной Экспедицией был заготовлен и разослан головам циркуляр в этом смысле.

Судя по ответам, полученным Экспедицией от голов, большинство возчиков присоединилось к предложению своих покровских и узморских товарищей. Голова Николаевской слободы сообщил, что его возчики согласны участвовать в покупке книг и утвари, но от участия в расходах по покрытию церкви красками отказываются.

Голова Вольской округи слобод Пестровки и Порубежки донёс, что возчики этих слобод жертвуют на украшение храма причитающиеся им по 5 коп. за фуру за вывозку в 1811 году в бугры соли. (Сумма эта в 1812 году, например, достигала до 45 руб. 60 коп.)

То же самое сообщил и голова Царицынской округи слободы Владимировки.

Только Самойловские слобожане отказались от участия в расходах, мотивируя свой отказ тем, что желают эти деньги употребить на достройку храма в своей родной слободе.
Долгие годы прошли, прежде чем заветное желание собиравшихся по летам на озере ломщиков и возчиков о построении церкви получило своё осуществление; ещё больший срок понадобился на то, чтобы при озере был наконец назначен и постоянный священник.

Первое время после начала разработки Эльтонских соляных богатств, как упомянуто выше, священника там не было вовсе даже и летом. Только в 1759 году Низовая Соляная Контора в силу указа Правительствующего Сената от 1758 года определила: «Священника для людских потреб по истребовании от Саратовского Духовного Правления на озеро посылать оною Конторою и содержать его на подаяние находящихся на озере ломщиков и возчиков».

Понятно, перспектива посылки на далёкое озеро с необходимостью содержаться там на такие крайне неопределённые средства, как подаяние, не могла прельщать духовенство, и с 1759 года, в течение 50 лет с лишком, оно всячески старалось уклониться от этой тяжёлой повинности.

Так, в доношении своём в 1761 году в Низовую Соляную Контору благочинный саратовских церквей Ларион архимандрит Спасский, ссылаясь на истребования о присылке священника, пишет: «Чтобы на Элтонское озеро для исправления мирских треб прислать в ту Контору священника в непродолжительном времени, почему саратовские священники в Духовное Правление призваны были и оное (требование) им объявлено, дабы оные между собою изобрали ко исправлению для всяких треб на помянутое Элтонское озеро священника. Но токмо оные священники сего апреля 2 дня поданным в Саратовское Духовное Правление между прочим объяснили, на каковом де коште тот священник отправиться может и там от чего пропитание иметь будет». В ответ на это Соляная Контора вновь предписывает Правлению «велеть священника прислать немедленно, а содержание будет на озере на таком основании, как и прежде бывшие содержались».

Духовному Правлению оставалось только подчиниться Конторе, бывшей в то время высшим правительственным учреждением в Саратове, и в конце апреля тот же архимандрит Ларион пишет: «По требованию оной Низовой Соляной К-ры и по учинённой здешнего Правления резолюции велели для исправления всяких мировых треб на Элтонское озеро с ризами и прочими принадлежащими требами отрядить священника Исая Парфенова и отослать при доношении, который в реченную при сем и послан».

Как видно из этого, о добровольном отправлении на страшное озеро здесь нет и речи. Священник Парфенов был безместным и, попав на озеро, вскоре отпросился в отпуск для приискания постоянного места. Смотритель озера, секунд-майор Лаврентьев, жаловался потом на него в Контору, что он из отпуска не возвратился.

Начальство милостиво отнеслось к присланному в Контору священнику, т. к. на доношении арх. Лариона имеется резолюция: «Попу дать на пропитание из экономических сумм 5 рублей и отослать его к майору Лаврентьеву; а будучи на озере содержаться ему от доброхотных дателей». Эти пять рублей были выданы ему перед отправлением наличными из сумм, собираемых на постройку храма при озере.
Очевидно, всё же было какое-то сомнение в участи несчастного Парфенова, т. к. тут же при деле имеется зачёркнутый проект указа Лаврентьеву, чтобы «св. Парфенова в бытность его тамо (на озере) содержать в добром порядке».

По поводу пребывания на Эльтоне священников в инструкции смотрителю находим следующий параграф: «В рассуждении множеством на том Элтонском озере бывающего народа, а особливо для тех, которые через целое лето без съезду там живут и которые по случаю умирают без исповеди и причастия и погребены бывают без обыкновенных обрядов, отправлен с Вами священник …, который имеет быть в крепости при Вас, объявя о его там через всё лето (проживания), и что он имеет содержаться на их коште от доброхотных дателей всем там пребывающим, также впредь приезжим соляным промышленникам».

В конце концов саратовскому духовенству удалось избавиться от тяжёлой повинности и она была возложена на духовенство камышинское. Мотивом послужила сравнительная близость к озеру Камышина.

Но и с камышинскими священниками дело обстояло совершенно так же, как и с саратовскими. Необеспеченность содержания заставляла и их выискивать всевозможные предлоги к уклонению от командировки.

По крайней мере, когда Казённая Палата приняла на себя обязательства бывшей Соляной Конторы, в том числе и по командировке священников, то в составленной в 1783 году по этому случаю справке мы находим следующее характерное место: «На посланные же в прошлом 1782 году от сей Палаты двоекратно в мае и июне месяцах в Камышинское Духовное Правление сообщения об отправлении на оное озеро священника в присланном из того же Духовнаго Правления от 23 июня ж сообщении объявлено, что за малоимением священников, а за отзывом одного, который в 1781 году на озере находился, яко по неимение у него подводы, а особливо и на пропитание, на всё летнее время запасом изготовить по неимению капитала нечем и исправить себя к тому никак не может и по тому неимуществу туда ехать не может; а потому чтоб требовать священника от Саратовского Духовного Правления».

Казённая Палата решила снестись о присылке священника с причётником на этом и следующие годы с Пр. Антонием, епископом Астраханским и Ставропольским, а предварительно написать в Камышинское Духовное Правление.

По-видимому, угроза архиерейским гневом подействовала, и долгое ещё время спустя священники посылались из Камышина. Со своей стороны и Казённая Палата пошла на некоторые уступки, т. к. постановила выдавать определяемому священнику прогоны на 2 лошади, всего 4 р. 96 коп.

Постановление это, однако, на практике не осуществилось. По крайней мере, в августе 1787 года священник Алексей Степанов в прошении своём на имя Казённой Палаты обяснил следующее: «По апробованному Ея Императорским Величеством штату и по посланному из Саратовскаго Наместнического Правления расписание определено быть при Эльтонском озере для мирских треб по должности христианской священнику с причетником. Вследствие сего я именованный и определён с 1781 года. Положенный же мне на проезд от Камышина до Эльтонского озера на 126 вёрст прогонные деньги на две лошади 10 р. 08 к. за прошлые 1783, 1784, 1785 и 1786 годы я получил из Камышинскаго Уездного Казначейства, а за нынешний 1787 год ещё не выдано. Того для Казённую Палату всенижайше прошу, дабы повелено было из вышеозначеннаго Казначейства оные прогоны мне выдать». Однако Казённая Палата в просьбе свящ. Степанову отказала, ссылаясь на то, что «по апробованному Ея Императорским Величеством 1786 года января в 21 день штату на выдачу священнику суммы не положено».

После этого в течение 20 лет с лишком вопрос о посылке на озеро священнослужителей, по-видимому, оставался в прежнем неопределённом положении.

Необходимость упорядочить это дело вызвала к жизни вопрос о назначении к эльтонской церкви постоянного священника, вопрос, поднятый Сенатом ещё в 1758 году. В делах Исторического архива нами пока не найдено никаких указаний по этому поводу за время с 1788 по 1810 год. Но от 1811 года до нас дошло собственноручное письмо Пр. Моисея, епископа Пензенского и Саратовского на имя Саратовского губернатора Панчулидзева. Ввиду краткости этого документа приводим его целиком с сохранением орфографии:
«Ваше Превосходительство!
Милостивейший Государь!
Алексей Давидович!
По отношению Вашему ко мне об определении бессменного и всегдашнего священника к Елтонскому озеру я ныне же приказал зделать в соответственность Вашего положения исполния, о чём извещая Ваше Превосходительство честь имею пребыть навсегда с моим высокопочитанием.
Вашего Превосходительства Покорнейший слуга и богомолец Моисей, Епископ П. и Саратовский.
8 июня 1811 г. в Саратове».

Так кончилась длинная и печальная эпопея о церковном благоустройстве на озере.
Ещё печальнее, чем с удовлетворением религиозных потребностей, обстояло дело с медицинской помощью. Из более ранних распоряжений по этому вопросу до нас дошло только одно, и то имеющее главным образом отношение к гигиене и, пожалуй, к религии.

А именно, в 1761 году Низовая Соляная Контора в инструкции смотрителю Лаврентьеву предписала:
«А для похоронения мёртвых тел иметь назначенные особливые от озера <места> не в близком расстоянии и смотреть, дабы при таковых погребениях могилы рыли глубиною не меньше как в 3 аршина (2 метра. – «ДБ»). И Вам крайне наблюдать, чтоб сие самым действом неотменно исполняемо было. А кроме тех кладбищ мёртвых тел при озере погребать не допускать».

Между тем надобность в медицинской помощи при скоплении народа и условиях тяжёлой, разрушительно действующей на здоровье работы, была самой настоятельной. Однако в течение 40 лет в этом отношении ничего не предпринималось и рабочие оставались совершенно без всякой помощи.

Правда, с воинскими командами, отправляемыми летом на озеро, посылался фельдшер, он же цирюльник, но едва ли от этого могла быть какая бы то ни была польза для временного населения озера.

Первый обратил внимание на такое бедственное и ненормальное положение рабочих прапорщик Нечаев, бывший смотрителем на озере в 1789 году. В своём доношении на имя Саратовской Казённой Палаты он таким образом излагает обстоятельство дела:
«От Палаты определён я на Элтонское озеро для смотрения за возчиками и ломщиками. И как я прежде на том озере помощником был, то и почитаю за нужное представить Палате, как в нынешнем лете вывоз с озера соли происходить должен в знатном количестве и для возки возчиков и ломки ломщиков народу будет премножественное число, из коих, особенно ломщики, от едкости солёной рапы всегда бывают в болезнях и в ранах, а пользовать их и подать в немощах пособие за неимением никого из медицинских чинов некому, а оттого тот бедный народ находится без всякого сожаления и призрения, претерпевая долго неизлечимое страдание, а оттого и в успешной ломке бывает остановкою, и те больные, не получая в болезнях пособия, принуждены с озера сходить гораздо прежде обыкновенного времени. В предупреждение чего Саратовскую Казённую Палату покорнейше прошу, не угодно ли будет для пользования обретающегося при озере многочисленного народа определить из медицинских чинов кого заблагоразсудит, а более предаю в рассуждение Казённой Палаты, ожидая милостивой резолюции».

Вследстие этого доношения Казённая Палата в мае того же 1789 года обратилась в Саратовское Наместническое Правление с просьбой прислать на озеро из подведомственнных Правлению медицинских чинов «лекаря или подлекаря с приличным числом медикаментов, за которые он получать будет с лечимых по надлежащей цене деньги».

По обычаю того времени Наместническое Правление не особенно спешило с ответом и дало его только в августе, т. е. когда соляная кампания подходила уже к концу.
В ответе этом говорится: «Определено: как озеро Элтонское состоит в Камышинской округе, то Камышинскому коменданту премьер-майору Панчулидзеву послать указ и велеть командирование на оное озеро тамошнего городового лекаря с тем, чтобы он, взяв с собою потребное количество медикаментов, за которые по употреблении должен получать от больных деньги, и отправясь туда, осмотрел и, буде есть такие больные, оных бы выпользовал и по возвращении Правлению рапортовал».

Едва ли, при неповоротливости тогдашнего правительственного механизма, лекарь мог выехать на озеро в том же году, и, таким образом, начало правильно организованной медицинской помощи можно считать с 1790 года.
Впоследствии на озере были уже постоянные врачи, носившие титул «Господин Элтонского озера штаблекарь NN». В Историческом Архиве сохранилось несколько переписок с одним из штаб-лекарей коллежским ассесором Киричевским по поводу отсылки ему денег на покупку медикаментов.

Как видно из переписок, деньги эти представляли из себя проценты на капитал, пожертвованный вольским купцом Балбашевым специально на покупку медикаментов для эльтонских ломщиков. Капитал этот хранился в Приказе Общественнаго Призрения и очевидно достигал довольно значительной суммы, т. к. одних процентов на него набиралось 250–300 р. в год. Можно думать, что при таком значительном пожертвовании ломщики могли пользоваться медицинскою помощью бесплатно. Но всё это выходит уже за пределы рассматриваемого периода, так как те переписки, о которых идёт речь, относятся к 1816 и 1818 годам.

Что же, несмотря на невозможно тяжёлые условия работы и жизни на озере, на перспективу умереть не только без надежды на врачебную помощь, но и, что считалось, да и теперь считается ещё ужаснее, без возможности примириться с Богом, влекло на озеро сотни и тысячи людей? Конечно, то же, что и теперь заставляет переносить иногда тысячи лишений и рисковать жизнью, – возможность заработка и, по тогдашним временам, заработка хорошего.

В самом деле, из отчётов смотрителя Лаврентьева за 1761 год видно, что за кампанию этого года вывезено с озера 58 233 воловых фуры и 14 757 конских возов соли.

Средняя цена, которую возчики платили ломщикам за воз, по Лепёхину определяется в 75 к. Ту же цифру приблизительно даёт и смотритель Лаврентьев, так как, по его словам, в мае того года ломщики, не обязавшиеся подрядами, продавали соль 70-80 к. за фуру за наличные и 1 р. 15 к. в долг. Заявление это даёт повод предполагать, что подрядная цена соли была несколько ниже указанной. Но всё же, думается, среднею ценою без большой ошибки можно считать 75 к. за фуру. Т. о. за кампанию 1761 года ломщиками было выручено приблизителено 57 000 р. Сопоставляя данные месячных рапортов смотрителя, можно видеть, что в среднем число рабочих было несколько менее 2000, считая в том числе и больных. Следовательно, заработок каждого рабочего за лето равнялся 26-26 рублям. Цифра ничтожная по нынешней мерке, но значительная для того времени, когда пуд хлеба (16 кг. – «ДБ») стоил 10 к., а фунт мяса 1 к. и когда по этому расчёту месячное содержание легко было устроить на рубль. Т. о. рабочий при благоприятных условиях мог унести с собою в виде заработка 15–20 руб., т. е. такую сумму, какую при тогдашних условиях трудно было добыть каким-либо другим путём.

Автор Александр Гераклитов.

Александр Александрович Гераклитов (1867-1933) родился в г. Камышине Саратовской губернии (ныне Волгоградская область). Окончил мужскую гимназию в Саратове, а затем поступил в Казанский университет. Но завершить высшее образование не удалось в связи с участием в студенческих волнениях.

«Свои университеты» он проходил, работая писцом в Саратовской казённой палате, конторщиком в Управлении Рязано-Уральской железной дороги, делопроизводителем отдела народного здравия в Саратовском губернском земстве.

Увлёкся региональной историей, участвовал в археологических раскопках. В 1908 году был избран членом Саратовской учёной архивной комиссии (СУАК), с 1909 года – хранитель её исторического архива.
С 1917 года начал работать в Саратовском университете. В 1919 году был избран деканом историко-философского факультета. С 1928 года – профессор отделения мордовского языка и культуры Саратовского университета.
Является автором 70 опубликованных научных работ и множества неопубликованных рукописей. В 1923 году вышла его книга «История Саратовского края в XVI–XVIII вв.», которая на долгие годы стала учебником по истории региона.

Умер в Саратове.

Предлагаемый вашему вниманию очерк А. Гераклитова основан строго на архивных документах. Потрясает витиеватый канцелярский язык старых документов, обильно цитируемых автором, но современные чиновники не далеко ушли от своих предшественников.