И соль города строит

Когда впервые русский человек начал использовать соль в пищу точно неизвестно, однако знаем, что к началу семнадцатого столетия ею активно пользовались при заготовке рыбы и мяса. Соль была очень дорогостоящим товаром, потому на ней и наживались огромные состояния. Например, фамилия Строгановы известна в России не только графскими и баронскими титулами, и не столько по названию знаменитого блюда беф-строганов, сколько разработкой соли на Каме уже в шестнадцатом веке (вспомните город Соликамск).

В Астраханском крае находились самые крупные по добыче соли озера-Баскунчак и Алтан-Нор. Россияне относительно спокойно пользовались разработками на этих озерах до 1630-го года, когда кочевавшие в астраханских степях калмыки взяли под свой контроль богатые залежи соли. Лишь в начале восемнадцатого столетия по инициативе Петра Великого был составлен договор с калмыцким ханом Аюкою. позволявший русским соледобытчикам брать соль из Алтан-Нора. В 1705 году на берегу Алтан-Нора был построен так называемый земляной городок. На самом деле это была небольшая крепость с валом, с защитной стеной, с башнями и бойницами. Дело в том. что калмыки, нарушая договор, часто нападали на русских солепромышленников, грабили, избивали, убивали. Междоусобные ссоры калмыцких тайшей. каждый из которых старался получить озеро в свою собственность, в конечном итоге сказывались на русских соледобытчиках. Каждый тайша периодически делал набег на земляной городок, и в конце концов русское правительство приняло решение прекратить работы на Алтан-Норе.

После смерти хана Аюкая в 1728 году россияне восстановили договор, но уже с новым ханом Черен-Дундуком. Однако теперь солепромышленники были обложены налогом в пользу российской казны по три копейки с пуда добытой соли. Поскольку добычей соли занимались больше других саратовские промышленники, то и деньги они вносили в Саратове.

В 1731 году внуки хана Аюкая, борясь за власть в калмыцких степях, возобновили между собой жестокую кровавую резню и русским, попавшим, что называется, между молотом и наковальней, вновь пришлось прекратить добычу соли и покинуть озеро.

Десять лет спустя в Саратов прибыл известный питомец "гнезда Петрова" Василий Никитич Татищев, автор первой истории государства Российского и лексикона исторического, политического и гражданского. Татищева прислали с довольно щекотливым, ответственным заданием: наладить отношения России с калмыцкими тайшами. главарями племен. После успешных переговоров Татищева в том же году назначили астраханским губернатором. Как губернатор, Татищев не мог не обратить свой начальственный взор на богатейшие соляные озера, тем более на главное из них-Алтан-Нор, имевшее более сорока верст в окружности. По согласованию с Сенатом Василий Никитич пригласил находившегося в Астрахани английского морского капитана Элтона и предложил ему обследовать Алтан-Нор, определить качество соли и тузлука (соляного раствора), запасы ее в озере и предложить способы и пути перевозки.

Местные калмыки и татары называли озеро Алтан-Нор, что в переводе на русский язык означало "золотое дно" или "золотое озеро". Такое название озеро получило, видимо, потому, что в солнечные дни тузлук, или как его еще называли "рапа", светился золотистым цветом.

Капитан Элтон незамедлительно выехал на Алтан-Нор и провел необходимые исследования, основные результаты которого таковы.
Озеро имеет вид несколько продолговатый, окружностью около сорока верст, самый большой поперечник до двадцати верст, а квадратная площадь двести верст. В озеро впадают восемь небольших речек: Харазаха, Уланзаха, Чернавка, Солянка и другие. Вода в этих речках на вкус соленая и горьковатая. В жаркое лето они пересыхают или имеют очень слабое течение. Речки эти несут в озеро свою воду более всего весной и тогда слой тузлука в озере достигает полутора аршин (чуть более метра). В течение лета при сильном испарении воды происходит осадка соли, и к осени слой тузлука остается примерно в два вершка (около 9 см). Каждый слой, осевшей на дно соли отделяется заметным слоем ила. При добыче соли предвари¬тельно снимают верхний слой, который непригоден к употреблению в пищу и добывают нижние, более чистые и на вкус лучше. На дне озера залегает такой толстый слой соли, что массы ее было достаточно для прокормления всей Европы.

Исследования капитана Элтона В. Н. Татищев представил на усмотрение Правительствующего Сената. Одновременно с этим Сенат получил неутешительное уведомление Строгановых о том, что иссякающие запасы леса вокруг соликамских озер не позволяют вываривать здесь соль в достаточном количестве. Сообщение Строгановых вынудило Сенат обратить особое внимание на доклад Татищева и Элтона. Сенат обратился с запросом в специальную медицинскую комиссию, кото¬рая. исследовав привезенные с Алтан-Нора соль и тузлук, вынесла заключение, что они "для человеческого употребления невредны".

В январе 1747 года Правительствующий Сенат издал указ, по которому подполковник Н. Ф. Чемодуров (Татищев с 1745 года находился в отставке) должен отправиться на разработку соляного озера. В этом указе озеро впервые названо Эльтон- ским. Пункты указа гласили: "1) Для заведывания заготовлением, отправлением и вывозом соли с Эльтонского озера в Дмитриевский городок и в Саратов учредить в сем последнем городе особое комиссарство, имеющее состоять из подполковника Чемодурова и двух других членов. 2) Для защиты от набегов калмыков и прочих народов и чтобы кроме казенной поставки никто с озера тайно соль не вывозил, построить земляной городок. 3) Для возки соли сделать к весне 1748 года в Казанском и Вятском уездах десять судов. 4) Печатными указами вызвать поставщиков, которые бы взялись возить с озера соль и ставить в казну".

Первый пункт был выполнен Чемодуровым без особых трудов: в Саратове была создана Соляная контора. С выполнением второго пункта тоже не было проблем. В нем разместились пятьдесят солдат и два офицера. Мера оказалась весьма необходимой и лучше других об этом знал, пожалуй, сам Чемодуров. Когда в предыдущем 1746 году он приезжал на соляное озеро, то узнал, что за неделю до его приезда оттуда было вывезено неизвестными людьми не менее ста возов соли. Теперь с контрабандой было покончено.

В Срок ли был выполнен третий пункт сенатского указа сказать не могу, знаю только, что суда для перевозки соли по Волге построены были и функции свои выполняли успешно.
О последнем пункте хочу поговорить подробнее. Официальные печатные приглашения на работу по добыче и перевозке соли были разосланы во многие губернии России Великой, Малой и Белой. Работать на Эльтоне нанимались, как правило, беглые крепостные, неимущие крестьяне из Саратова, Вольска, Царицына, из ближ¬них сел и деревень Поволжья. Перевозить соль с Эльтона согласились владельцы волов из волжских городов и селений, а затем к ним присоединились малороссы из Полтавской, Черниговской и Харьковской губерний. Поскольку соль предполагалось возить по двум трактам: до Камышина и до Саратова, то и украинские солевозы начали устраивать свои селения вдоль этих дорог. Нас, разумеется, больше интересует тракт Саратовский. Украинские солевозы-чумаки (русские назывались усольцами) образовали две слободы, существующие и поныне-Покровскую и Узморье, да несколько хуторов: Квасниковка, Подгорное и другие. Часть малороссов поселились на нагорной стороне за Саратовом для перевоза соли из саратовских амбаров в другие губернии.
Малороссы не случайно устремились на далекий промысел. На Украине перевоз¬ка соли на волах была широко развита, но труд чумаков был очень дешев и тяжел. Желание иметь лучший заработок и лучшие условия труда привело их на Волгу. Чумаки впервые появились в Саратове в августе 1747 года и уже через месяц привели в город первый обоз соли.

Для хранения соли в Саратове были построены огромные деревянные амбары, называвшиеся запасными магазинами. Располагались они на короткой улице, тянувшейся от Волги до улицы Московской. Соляные амбары дали название улице— Соляная. В 1965 году она была переименована в улицу имени космонавта А. Леонова, а еще через тридцать лет ей вернули первоначальное название.

На левом берегу Волги напротив Саратова тоже были выстроены запасные магазины. Для защиты от набегов кочевников амбары были окружены глубокими рвами и земляным валом. В черте этого вала (нынешний центр города Энгельса! отстроился поселок, названный первоначально "саратовский луговой земляной городок". Едва обустроив свои первые жилища, жители земляного городка построили деревянную церковь во имя Покрова Богородицы, от чего и родилось название слободы-Покровская.

С каждым годом количество амбаров в Покровской слободе увеличивалось и к 1805 году составило 73 помещения. Эти сведения сообщил в своем отчете чиновник саратовской соляной конторы Кудрявцев, проработавший на этом месте сорок семь лет.

Привлекая солевозов на тяжелый труд, российское правительство предоставило им существенные льготы: освобождение от некоторых налогов, освобождение от рекрутской повинности, бесплатное выделение участка земли. Не были забыты и помощники солевозов-волы, им выделены пастбища вдоль соляного тракта шири¬ной около сорока верст.

К солевозам мы еще вернемся, теперь же хочется поговорить о труде ломщиков соли в те времена. Добывание соли производилось вольнонаемными людьми. Число их зависело от количества предполагаемой добычи соли. Например, для выломки одного миллиона пудов необходимо не менее 125 человек, да для вывоза соли на берег и укладки ее в "бугры"-еще человек шестьдесят. Рабочими орудиями соледобытчиков были тяжелые ломы или пешни, специальные лопаты, сделанные наподобие черпаков и дощаники (лодки), на которых соль перевозилась к берег.у. Обычно ломщики приезжали на озеро в начале мая. В ожидании удобного для выломки времени они рыли землянки для жилья или приводили в порядок старые, ремонтировали орудия труда. Работа солеломов была одной из самых тяжелых в России. В любую, даже самую жаркую погоду они должны.были трудиться стоя в соляной рапе, доходившей иногда до шестидесяти-восьмидесяти сантиметров глубины. Хотя ломщики работали в бахилах (кожаные сапоги и штаны вместе), рапа часто просачивалась в отверстия по швам, и тогда она сильно разъедала тело, вызывая язвенные болезни.

Работа ломщиков начиналась так. Назначенное для выломки соли место обозначалось шестами, потом на каждый дощанник садилось по два рабочих и плыли иногда на сто-двести метров вглубь озера, где намечена работа. Прежде чем спуститься в тузлук, ломщики, кроме бахил, надевали на ноги лапти и привязывали деревянные колодки, которые не скользили по соляному настилу. Затем один работник выламывал соль пешней, а другой подбирал ее лопатой и кидал в лодку. Наложив в дощанник от ста пятидесяти до двухсот пудов, они же отвозили лодку к берегу и там складывали соль в кучу, так называемый точек. Здесь соль должна была пролежать несколько недель, высохнуть, и тогда другие работники перевозили ее на лошадях на возвышенное место, где складывали в большие бугры, до тысячи пудов каждый. Бугры имели вид треугольной крыши. В таком виде, еще и под навесом, соль могла храниться несколько лет. Обычно она поступала в продажу после двух-трех лет "отдыха" в буграх.

Продажа соли с Эльтона производилась фурами (продолговатая большая повозка с бортами). Сначала пустая фура взвешивалась на кантари (специальные весы под крышей), на которые повозка въезжала всеми колесами, затем фуру нагружали солью и снова пропускали через кантари. Полученный вес обозначался в специальной накладной. Собиравшийся транспорт из двадцати-тридцати фур, сопровождаемый старшим (билетчиком) отправлялся в путь к берегу Волги. В Покровской слободе фуры снова проходили через кантари и, если вес совпадал с указанным в накладной, соль ссыпалась на суда или прямо на берег в ожидании своей отправки.

...Наступала зима и окрестности озера пустели. Ломщики разъезжались по домам, предварительно затопив в тузлуке свои лодки, для большей сохранности. В земляном городке на берегу Эльтона оставался маленький гарнизон инвалидов из отставных солдат. В их обязанности входила охрана от кочевников землянок и оставшихся бугров соли. Но проку от инвалидов было мало. Кочевники вели с гарнизоном некую спортивную игру. Они нападали на покинутые жилища, а при приближении инвалидов быстро направляли коней в степи, затем нападали на землянки с другой стороны.

Наступал очередной месяц май, и на берегах Эльтонского озера снова закипала работа. В первые годы ломщики соли приезжали со своими запасами продуктов, но вскоре по распоряжению Соляной конторы на берегу стали строить небольшие харчевни или уметы, где кроме хлеба и меда торговали вином и пивом. Например, на сезон 1761 года на озеро было завезено сразу двадцать бочек пива. Помимо официальных поставщиков привозили на Эльтон продукты и частные предприниматели, называвшиеся маркитантами.

В 1768-69 годах на Эльтоне побывал академик И. И. Лепехин. Он обратил внимание на тяжелые условия труда рабочих, которые вкупе с неустроенностью жилищ вызывали среди работного люда массовые заболевания. По донесению смотрителя работ майора Лаврентьева, в июле 1761 года на 1681 здорового рабочего было 254 человека больных. Причем русские ломщики и солевозы болели чаще, чем малороссы, что современники объясняли зажиточностью и лучшим питанием украинцев. Такое количество заболеваний почти при полном отсутствии медицинского обслуживания среди рабочих вызывало большую смертность. Видимо, заботясь как-то о гигиене в земляном городке, Низовая соляная контора в инструкции 1761 года смотрителю Лаврентьеву предписывала: "...а для похоронения мертвых тел иметь назначенные особливо от озера не в близком расстоянии места и смотреть дабы при таковых погребениях могилы рыли глубиною не меньше как в три аршина (аршин 71 см.-Г. М.)". Между тем, надобность в медицинской помощи при большом скоплении народа и тяжких условиях труда была крайне необходима. Тем не менее, в течение сорока лет такой помощи на озере не было. Правда, с воинскими командами, прибывавшими на Эльтон в летний период приезжал фельдшер (он же цирюльник). но польза от него была минимальная.

Первым заговорил о постоянной на озере медицинской обслуге прапорщик Нечаев. В 1789 году он послал в Саратов любопытный документ, сохранившийся в Государственном историческом архиве.

"От Казенной Палаты определен я на Эльтонское озеро для смотрения за возчиками и ломщиками. И как я прежде на том озере помощником был, то и почитаю за нужное представить Палате, как в нынешнем лете вывоз с озера соли происходить должен в знатном количестве и для возки возчиков, и для ломки ломщиков народу будет премножественное число, из коих особенно ломщики, от едкости соляной рапы всегда бывают в болезнях и в ранах, а пользовать их и подать в немощах пособие за неимением никого из медицинских чинов некому, а от того тот бедный народ находится без всякого сожаления и призрения, претерпевая долго неизлечимое страдание, а оттого в успешной ломке бывает остановкою, и те больные, не получав болезнях пособия, принуждены с озера сходить гораздо прежде обыкновенного времени. В предупреждении чего Саратовскую Казенную Палату покорнейше прошу, не угодно ли будет для пользования обретающегося при озере многочисленного народа определить из медицинских чинов кого заблагорассудите, а более предаю в рассуждение Казенной Палаты, ожидая милостивой резолюции".

В том же году Саратовская Казенная Палата обратилась с просьбой в Саратовское Наместническое Правление прислать на Эльтонское озеро из подведомственных Правлению медицинских чинов "лекаря или подлекаря с приличным числом медикаментов, за которые он получать будет с лечимых по надлежащей цене деньги".

Год ушел на переписку и "утряску" дела и в следующем году на Эльтоне появился первый штатный лекарь. Впоследствии постоянные врачи при соляных разработках носи¬ли звание "Господин Эльтонского озера штаб-лекарь". В Историческом архиве сохранилась переписка с одним из штаб-лекарей, коллежским ассесором Киричевским по поводу пересылки ему денег на приобретение медикаментов. Из нее видно, что средства на медицинское обслуживание солеразработчиков поступали от процентов с капитала, пожертвованного Вольским купцом Балбашевым.

При высоком уровне религиозности российского народа в XVIII—XIX веках на Эльтонском озере в первые пятнадцать лет активных солеразработок не было не только церкви или часовни, но и священника. Правительствующий Сенат издал по этому поводу указ на имя обер-штеркрикс комиссара (начальника) Саратовской Соляной конторы Волкова, где говорилось: "..:при Эльтонском озере, как на ломке соли работают, так и к перевозке употребляется превеликое множество народа, из коих многим больным и умершим быть случается. Однако, как небезызвестно, тамо церкви не построено и священника не находится. И так люди иногда без покаяния умирают. Для того об оном ему Волкову рассмотреть, надлежит ли там церкви быть и сколько к ней церковных служителей определить должно и на каком содержании".

Саратовская Казенная палата, куда поступил запрос о строительстве церкви, ответила. что она не возражает против такого строительства, но только на средства от "доброхотных дателей", то есть, на добровольные пожертвования. Потом объявили о сборе средств на устройство и оборудование церкви и завели книгу учета, куда записывали "кто что даст". Первая запись в книге появилась в 1759 году-75 руб. 27 и три четверти копейки. В 1771 году от доброхотных людей из ломщиков и возчиков годовой сбор на строительство церкви составил два рубля семьдесят пять с половиной копеек, причем, самые крупные пожертвования не превышали шесть копеек. Подводя итог, можно сказать, что с 1759 по 1788 годы на эльтонскую церковь было собрано 427 рублей 28 с половиной копеек.

Со следующего года сбор денег на церковь был прекращен, но это не значит, что храм начали строить. Документы Исторического архива, а их, к слову говоря, в 1900-е годы было вывезено из Саратовской Казенной Палаты 117 возов, показывают, что в 1790 году на Эльтонском озере существовала лишь небольшая часовня, выстроенная самими рабочими и внутреннее убранство ее было убого. Там имелось три иконы, три-четыре церковных книги, медный крест, медное кадило, колокол без "ушей" (его нельзя было подвесить), да "риза с грезетовым оплечьем ветхая, пелена голевая ветхая и октоих ветхий".

Конкретная, деловая переписка об эльтонской церкви началась только в январе 1807 года. Саратовский губернатор Петр Ульянович Беляков обратился к епископу Гаю, тот связался со Священным Синодом,затем переписка пошла в обратную сторону и в марте следующего года Эльтонский Соляной промысел получил уведомление о переносе деревянной церкви из Николаевской слободы на берег Эльтонского озера. Новая церковь была освящена во имя Святой Живоначальной Троицы, по¬стоянный же священник появился на озере лишь в 1811 году. Тогда же голова Покровской слободы Иван Пономаренко докладывал Экспедиции Эльтонского озера, что покровские и узморские возчики "приговором согласились для украшения состоящей при Эльтонском озере деревянной церкви, для покрытия ее красками внутри и снаружи и покупки книг и церковной утвари-участвовать взносом такой суммы денег, сколько может причесться на их долю по разверстке полной стоимости расходов на указанные обустройства между всеми возчиками".

Теперь снова вернемся к разговору о чумаках. Труд их был тяжел и утомителен. Один рейс на медлительных волах от Покровской слободы до Эльтона и обратно составлял более шестисот верст, длился иногда по нескольку недель, особенно в распутицу. Недостаток в продуктах и пресной воде, приходилось с собой возить бочки с водой, поскольку колодцы в степи постоянно засорялись, зарастали илом, длительная разлука с родственниками: все это заставляло чумаков задумываться о смене работы. Однако, хотя они и числились вольнонаемными, порвать трудовой контракт с Соляной конторой было не так-то просто. И вынуждены были покровчане в ущерб здоровью ломать и возить соль или в отчаянии бросать обжитое место, иногда и семью, и бежать в поисках свободы.

С начала восемнадцатого века плодородные земли Саратовской губернии стали привлекать внимание крупнейших российских сановников. "О мин херца" Петра Великого получили в собственное владение: генералиссимус князь А. Д. Меншиков-село Малыковку (теперь г. Вольск), стольник Г. Ф. Грибоедов-село Труево, любимец императора Петра Л. А. Нарышкин-село Аркадак, первый саратовский наместник И. И. Поливанов-теперешнюю Поливановку, а Елшанка досталась грузинскому царевичу Георгию Вахтангиевичу. Земля, на которой позднее разместилась слобода Покровская, по указу Петра с 13 апреля 1701 года принадлежала Саратовскому наместничеству.

В последующие годы саратовскими помещиками были: князья Одоевские и Шаховские, Вяземские и Ливен. Кочубей и Голицыны, графы Безбородко, Нессельроде, Сумароковы, Орловы, Закревские, Шереметьевы. Гурьевы, барон Дельвиг... Перейдя на крестьянскую работу, бывшие чумаки попадали в крепостную зависимость к владельцам земельных угодий, работали на барина. Помещик же мог их продать, обменять на другого работника или на породистого щенка. Но оставались еще и свободные земли, где крестьяне работали на себя, иногда выплачивая умеренные подати в государственную казну. Нашлись такие земли и недалеко от Саратова, на нагорной стороне. Саратовцы их первыми и вспахивали.

Прослышали о вольных землях и Покровские жители. Решили они поменять труд солеразработчиков на земледельческий. Почти половина слободы покинули свои землянки и дома и, переправившись на самодельных суденышках через Волгу со всем скарбом и скотиною, отправились на новое место. Так образовалось село Сокур, существующее в наши дни в Татищевском районе.

Несколько лет покровские хохлы (так их теперь называли в округе) вольно жили и труди¬лись на новом месте, пока их землю не купил столичный сановник князь А. М. Голицын. Он потребовал с крестьян плату за проживание на его земле. Сначала малороссы платили князю по гривне с ворот, потом по рублю "с дыма" (то есть за трубу на крыше дома), но вскоре их заставили полностью работать на барина. В переписи 1780 года бежавшие из Покровской слободы хохлы числились уже "подданными князя Голицына".

Трудно было покровчанам в прошлые годы соль возить, да все ж на воле были. А теперь управляющий князя три шкуры драл. Наверное не раз пожалели бывшие чумаки, что покинули слободу Покровскую.
В 1850 году солевозный тракт от Эльтона до слободы Покровской был закрыт, надобность в чумаках и усольцах отпала, но это не значило, что добыча соли на озере прекратилась. Оставался пока действующим Камышинский тракт.

По поводу доставки соли в Покровскую слободу в кабинетах российского правительства вынашивались новые планы. Железная дорога могла бы значительно ускорить и увеличить доставку добываемой соли, заодно избавив возчиков от изнурительной работы Первый проект постройки железной дороги Покровская слобода-Эльтон был подан в Петербург в 1838 году председателем Саратовской Казенной Палаты Н. Г. Поповым, но был признан "рановременным и неудобным". Второй подала частная компания в 1844 году, но он тоже был отклонен. В 1848 году правительство составило свой проект постройки дороги от Эльтона до Саратова через слободу Покровскую с постоянным мостом через Волгу и дамбою в две с половиною версты на озере для погрузки соли сразу в вагоны, но и этому проекту не суждено было осуществиться, хотя переписка о нем между Петербургом и Саратовом продолжалась восемь лет. Лишь 26 апреля 1903 года было получено Высочайшее утверждение условия сооружения Астраханской железной дороги, связавшей заодно озеро Эльтон с Покровской слободой. В том же году началось строительство дороги.

"Литературный Покровск" автор текста Г. Мишин.